Часть первая. Чудовищное чаепитие
Мой друг Степа (вместо предисловия)
Я хочу рассказать вам об удивительной судьбе моего друга Степы и тех замечательных приключениях, которые выпали на его долю. Внешне Степа ничем не выделяется среди своих сверстников. Это двадцатилетний юноша, симпатичный, высокий, худощавый блондин с большими серыми глазами. Мальчик вырос без родителей, его воспитала бабушка – простая честная женщина. С раннего детства Степа был не совсем обычным ребенком. Он мог видеть многое, чего не замечали другие люди. Все началось с того, что совсем крошечный Степа, ему было около трех лет, сидел на руках у бабушки и смотрел телевизор. Вдруг он указал пальчиком на что-то в углу комнаты и сказал: - Смотри ба! Там кто-то есть. Бабушка долго вглядывалась в неосвещенный угол, но так никого и не заметила. Она приписала этот случай богатой фантазии ребенка и тут же о нем забыла. А Степа действительно видел. Он видел странное, мохнатое существо, названия которого не знал. Оно сидело в углу, и некоторое время нагло пялилось на них с бабушкой, светящимися в сумраке желтыми глазищами. А затем скребнуло когтистыми лапами по полу, громко засопело и куда-то исчезло. Степу подобные вещи не удивляли, он только не мог понять, почему другие люди не видят того, что совсем рядом с ними. Когда бабушка по вечерам укладывала его спать, гасила свет и выходила из комнаты, там сразу же начинало твориться что-то невообразимое для обычного человека, и само собой разумеющееся для маленького мальчика Степы. Прямо из пола вырастали диковинные растения, откуда-то прилетали красивые разноцветные бабочки и удивительные птицы. В образовавшихся в комнате зарослях копошились невиданные существа: какие-то звери, маленькие человечки, чудовищных размеров насекомые. Степа восхищенно наблюдал за этой таинственной жизнью, звал бабушку, чтобы показать ей все происходящие, но она входила в детскую и ничего не замечала. - Так вот же, там, возле занавески, смотри, такие красивые синие цветочки! А вот пролетела огромная желтая бабочка! А на комоде, сидит маленький человечек с длинной седой бородой, он свесил вниз ножки и болтает ими, неужели ты не видишь? Но бабушка, действительно, ничего не видела. Она только тяжело вздыхала и говорила. - Какой же ты у меня выдумщик, Степушка! Лучше спи, давай. Мне завтра на работу рано. На этом и заканчивались попытки мальчика показать бабушке тот удивительный мир, что был совсем рядом, и который Степа видел каждый день. Как-то раз, когда мальчик уже учился в школе, по секрету, поведал лучшему другу Пашке о своих видениях. Но тот поднял его на смех, и рассказал всему классу, что у Степы Мельникова крыша поехала, и ему пора лечиться. Степа очень обиделся, но сделал для себя важный вывод, что о своих необычных способностях лучше помалкивать. Когда ребенок немного повзрослел, то понял, что все эти чудеса может видеть только он сам. И перестал рассказывать бабушке и всем остальным о своих видениях. А зачем? Все равно не поймут, не поверят, а только будут издеваться и насмехаться. С тех пор только я единственный человек, кого Степа посвящает в свои тайны и кому рассказывает об удивительных приключениях, которые происходят с ним время от времени. Мальчик вырос, окончил школу с хорошими оценками и поступил в институт, где сейчас успешно учится и пользуется любовью и уважением своих сверстников и преподавателей. Но никто из его окружения даже не догадывается, что в жизни обыкновенного с виду юноши могут происходить такие удивительный события, о которых пойдет речь.
История первая Кояхн
Комната Степы была небольшая, но очень уютная. Стены оклеены голубыми обоями с нарисованными аквариумными рыбками, на окнах – ярко синие плюшевые шторы. Детская кроватка стояла у стенки, на которой висел старинный немецкий гобелен с изображением пряничного домика и старой ведьмы. Мальчик очень любил его разглядывать, и каждый раз находил на нем новые, ранее не замеченные детали. Вот, например, теперь из-под юбки старухи выглядывает жирный черный кот, а еще вчера мальчик его не видел. Поэтому Степе казалось, что тканая картина живет своей тайной жизнью. Около окна располагался старинный деревянный комод, покрытый кружевной салфеткой, которую бабушка собственноручно связала крючком из ирисовых ниток. Возле Степиной кровати стояло старое облезлое кресло с деревянными подлокотниками. Пружины в нем давно уже просели и потеряли упругость. Поэтому пользоваться им стало очень неудобно. На кресле, обычно, сидел огромного размера игрушечный медведь по имени Эльдар. Так его назвала бабушка в честь любимого кинорежиссера Эльдара Рязанова. Это был Степин любимец и лучший друг. Примерно год назад его подарили мальчику на пятилетний юбилей бабушкины подружки. Такой большой и шикарный медведь, даже в те далекие времена, стоил недешево, и женщины купили дорогую игрушку вскладчину. Эльдар был не плюшевый, как большинство его собратьев, а сшитый из красивого искусственного меха, который на первый взгляд невозможно отличить от настоящего. Физиономия медведя выражала бесконечное добродушие. Он всегда безмятежно улыбался и ласково взирал на мир карими стеклянными глазками, Его черный пластмассовый нос был почти, как настоящий. Словом, Эльдар был красавцем. Он носил голубую вязаную жилетку и старый галстук покойного дедушки, это делало его настоящим франтом. Когда бабушка вечером после работы забирала Степу из садика, они ужинали все вместе за кухонным столом, причем Эльдар занимал самое почетное место – возле холодильника. После трапезы Степа с медвежонком смотрели телевизор, сидя на диване в гостиной. А бабушка в это время занималась домашними делами. В девять часов мальчика укладывали спать, а Эльдар усаживался в кресле возле детской кроватки. Бабушка целовала внука, выключала свет и выходила из комнаты. Тут-то и начиналось самое интересное. Вырастали прекрасные цветы, прилетали откуда-то разноцветные бабочки и птицы, приходили диковинные зверьки и маленькие человечки. Все это начинало двигаться, летать, ползать и копошиться, словно не замечая Степиного присутствия. А мальчик с интересом наблюдал за происходящим, пока его веки не становились тяжелыми, и тогда он засыпал и спал спокойно, без снов до самого утра. И так продолжалось много ночей, пока однажды не появился Кояхн. В тот злополучный вечер все было, как обычно. Бабушка уложила Степу в кроватку и вышла из комнаты. После этого детская заполнилась необычными существами, которые уже давно стали для мальчика родными и привычными. Они, как всегда, резвились, ползали, летали и копошились. Но вдруг, в самом темном углу комнаты появилось слабое зеленоватое свечение. Одновременно откуда-то запахло гнилью, сыростью и погаными грибами. Постепенно свечение становилось все отчетливее и ярче. Вскоре Степа различил в темноте странное зеленоватое существо. Не то улитку, не то слизня. У него была округлая голова с большими выпученными и растущими, словно грибы на ножках, глазами и маленький, вытянутый в трубочку ротик. В отличие от привычных существ, обитающих в Степиной комнате, которые двигались и резвились совершенно беззвучно, это новое создание все время тихонько шипело: «Тссссс! Псссс!». При этом из его ротика выдувались зеленые пузырьки, которые лопались с тихим звоном. Оно медленно поползло из угла по направлению к Степиной кровати, оставляя за собой на полу мерзкий слизистый след. К еще большему удивлению мальчика, существо внимательно посмотрело на него холодными зелеными глазами и заговорило: - Тсссс! Псссс! Маленький человечек! Уютная сссссспаленка! Сссславно! Но сссслишком чиссссто! Совсем нет сссырости и ссслизи! Но это мы исссправим! Ссславно! Только очень кушать хочется. Проголодалссся! Что бы мне съессссть? - А кто ты такой? – решился спросить Степа. - Я-то? Тебе не обязательно знать это. Но я ссссскажу. Меня зовут Кояхн. Я очень голоден. Я что-нибудь сссъем, если ты не возражаешь. - Я не знаю, – растерянно ответил Степа. В этот момент существо отвернулось и подползло к кусту с прекрасными синими цветами, росшему возле комода. Оно начало медленно поглощать растение с шипением и чмоканьем. Вскоре от куста ничего не осталось, а Кояхн заметно подрос и стал размером с диванную подушку. - Тссс! Псссс! Вкусссно! Ссславно! Я нассссытился! Ссспассссибо! С этими словами слизень скрылся в том же углу, откуда и появился. С того дня Кояхн каждый вечер посещал Степину комнату. И каждый раз съедал одного или нескольких ее тайных обитателей. Так постепенно их становилось все меньше, а слизняк вырастал все больше и больше. Мальчику было безумно жаль своих маленьких друзей, но он ничем не мог им помочь, он почему-то очень боялся тихого и вежливого слизня. Однажды наступил момент, когда в комнате никого не осталось, кроме самого Степы. Кояхн, к тому времени, достиг чудовищных размеров. Он все также спокойно и вкрадчиво разговаривал: - Тссс! Пссс! Как тут сссславно! Только ссскушать больше некого! Ссссскоро придут мои сссссслизистые друзья, и мы усссстроим затхлую вакханалию в клоаке! Будет так мерзко, ссслизисто и ссславно! А ссссейчас я так голоден! Что бы такое сссъесть! Мне нужно еще немножечко подрассссти! А что если сссссъесть тебя, маленький человечек? Ты такой ссславный! А завтра мы усссстроим вакханалию и все вмессссте сссссъедим твою бабушку! Будет вкусссно! Она такая сссочная! А ссссейчас я сссъем тебя! Степы похолодел от ужаса. Ему очень не хотелось быть съеденным. Мальчику стало очень страшно, и он заплакал. Тихим, срывающимся голосом попросил: - Не ешь меня, пожалуйста, я еще совсем маленький! Я жить хочу! - Просссти Ссстепа! Мне очень жаль, но придетссся тебя ссссъесть! Больше никого не осссталоссссь. Мерзкая тварь заползла на Степину кроватку и приблизила к нему узкий, пускающий пузыри, ротик. - Тсссс! Пссссс! Какая мягкая кожица! Какое прекрасссссное, сссочное мяссско! Какие тонкие, нежные косссточки! Я буду долго их обсассссывать! Так вкусссно! Ссссславно! Степа был в ужасе. Он кричал, звал на помощь, плакал, но толстые стены сталинского дома не пропускали слабый детский голос, и глуховатая бабушка его не слышала. Тогда мальчик в страхе заорал: - Помогите! Хоть кто-нибудь! Он меня съест! Эльдар! Эльдар, спаси меня! А узкий зеленый ротик был все ближе и ближе, и Степа чувствовал зловонное дыхание Кояхна на своем лице. Он закрыл глаза и приготовился к самому страшному. Но в этот момент игрушечный медведь Эльдар, до этого спокойно сидевший в своем кресле и безмятежно наблюдавший за происходящим с добродушной улыбкой, вдруг стал преображаться. Он начал расти и сделался большим, до потолка. В воздухе запахло хвоей и лесными травами. Степа вдруг осознал, что вместо его глупого доброго Эльдара в комнате находится настоящий живой медведь. Огромный, прекрасный и свирепый. Кояхн это тоже понял и немного отступил. Он не ожидал такого поворота событий. Между тем, Эльдар встал на задние лапы, его большие мягкие губы сморщились и приподнялись, обнажив острые клыки. Зверь громко заревел, размахивая когтистыми лапами. Кояхн испуганно прошипел: - Тсссс! Псссс! Как ссстрашно! Но я, все-таки, сссъем человечка! Тссс! Пссс! И он плюнул зеленой слизью прямо в глаза Эльдара. Медведь взревел от боли и начал тереть их огромной лапой, пытаясь очистить от яда. А слизень, в это время, снова подполз к мальчику. - Эльдар! – закричал Степа. – Он меня съест! И огромный медведь, превозмогая боль, изо всех сил ударил лапой Кояхна. Тот отлетел, шмякнулся об стенку и растекся по полу. - Тсссс! Псссс! Ссссссволочь! Ссссука! Ччччварь! Ээээээээээ! Я вам покажу-жу-жу-жу! Эльдар подскочил к чудовищу и стал изо всех сил молотить его тяжелыми лапами. Вскоре от Кояхна осталась лишь лужа зеленоватой слизи на полу. - Кажется, все! Ты его победил, Эльдар. Спасибо, ты молодец! Мальчик вскочил с кровати и обнял огромного зверя, прижался лицом к густой пахучей шерсти. А тем временем, из зеленой лужи начали возрождаться все те, кого съел Кояхн. И вскоре Степина комната вновь наполнилась прекрасными цветами, красивыми бабочками, пестрыми птицами и диковинными зверушками. И все, как ни в чем не бывало, летали, резвились, ползали и копошились, как и раньше. Эльдар принял свой прежний облик и уютно устроился в кресле. Степа спокойно улегся в свою кроватку и уснул. Теперь бояться было нечего. Рядом с Эльдаром ничего не страшно.
История вторая
Город
Как-то раз Степа проводил каникулы в деревне, вместе с бабушкой. Теплым летним утром, когда мальчик еще спал и видел сны, баба Маша обнаружила, что у нее закончились лекарства. Она немедленно отправилась будить внука. - Ты что, еще спишь, лежебока? Вставай! Десятый час! - Ну, ба! Дай поспать еще немножко! У меня же каникулы! - Вставай, надо срочно ехать в аптеку за лекарствами. У меня валидол закончился, конкор весь вышел, и валосердину на донышке осталось! – она, для пущей убедительности, показала полусонному подростку почти пустой пузырек. Степа был любящим внуком, он быстро вскочил с постели, оделся и умылся. Завтракать не стал, а выпил большую кружку еще теплого, пахнущего коровой, молока. Затем, взял деньги, рецепт, без лишних разговоров вывел из сарая старый, еще дедовский велосипед и выехал из калитки. Настроение у Степы, как всегда на каникулах, было прекрасное, он бодро жал на педали, и вскоре переехал маленький мостик через речку со старинным названием Вонючка, а затем, по тропинке въехал в лес. Мимо него проносились тонкие молодые осины, нежные белоствольные березки. Лес был светел, яркая зелень еще не тронута золотой осенней проседью. Въезжая все дальше и дальше в чащу, Степа любовался постепенно заменявшими березы хвойными деревьями. Лес темнел, но темнел незаметно, мягко, вкрадчиво. Засмотревшись на эту игру света и тени, мальчик не заметил, как съехал с узкой тропинки, и колесо попало в какую-то чертову ямку. Степа вылетел из седла и со всего размаху ударился головой о ствол огромного векового дуба. Свет померк в глазах мальчика, и он, будто подстреленный заяц, упал к ногам могучего лесного великана… Когда Степа открыл глаза, почему-то был рассвет. Но солнце всходило на западе. Все это очень не понравилось мальчику. Никакого дуба, а тем более леса не было. А были ржавые мусорные баки на пустыре, поросшем пожелтевшей травой. Вдруг Степан почувствовал, на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел медленно приближающуюся невысокую фигуру. Вскоре незнакомец подошел достаточно близко, чтобы мальчик мог его разглядеть. - Я могу тебе чем-нибудь помочь? - спросил подошедший. И это окончательно шокировало Степу. Дело в том, что это был довольно большого размера плюшевый мишка, какими играют все дети мира. Старый коричневый плюшевый медведь, который ходил, как будто, так и должно быть, и даже предлагал Степе свою помощь. Мальчик, стараясь собрать остатки своего ушибленного о дуб разума, выдавил из себя: - Кто ты такой? Винни-Пух, что ли? - Нет, - ответил Мишка, почему-то смущаясь, - Винни-Пух новый, красивый, импортный, а я - сам видишь, какой. И действительно, плюшевая шкура сильно потерлась, в нескольких местах сквозь нее просвечивала опилочная начинка. Но, несмотря на это, игрушечный зверь держался бодро и уверенно. На его талии был застегнут кожаный ремешок, на котором закреплена кобура с игрушечным пистолетом, какими маленькие мальчишки обычно играют в войну. А через плюшевое плечо был перекинут настоящий армейский планшет. - Откуда ты тут взялся? - спросил медведь изумленного и почти ничего не соображающего Степу. Тот держался за голову обеими руками и пытался вспомнить, как оказался на свалке. Но это так и не удалось. - Когда я открыл глаза, то уже был здесь, - сказал мальчик, сам прекрасно понимая, что говорит ерунду. - А где ты был до того, как открыл глаза? - допытывался настырный Мишка. Тут что-то стало проясняться в Степиной памяти. Так всплыли в уме деревня, речка-Вонючка, поездка на велосипеде по лесу, и, наконец, злополучное падение. Пришлось все рассказать. Тогда, немного подумав, Мишка сказал: - Но здесь поблизости нет никакого леса, здесь есть только Город. А ты попробуй закрыть глаза и снова их открыть, может быть, когда ты их откроешь, то снова окажешься в лесу. Понимая всю нелепость этой затеи, Степа все же решил попробовать. Закрыл глаза. Открыл. Но вокруг ничего не изменилось: все те же мусорные баки, пустырь и чудовищный, живой плюшевый мишка, сочувственно глядящий на Степу мутноватыми от времени стеклянными глазками. Уставший от всего этого Степа встал и медленно пошел по широкому асфальтированному шоссе в сторону Города. Все равно надо было куда-нибудь уйти с помойки, это не самое приятное место. Рядом с ним, не отставая ни на шаг, бодро трусил плюшевый медведь. Вскоре они приблизились к Городу настолько, что стали видны сверкающие стеклом многоэтажные здания. Мимо Степы и Мишки изредка проносились автомобили, причем так быстро, что нельзя было определить их марку. Но вот довольно медленно к ним подъехал танк. Он с громким шипением остановился возле Степы. Из люка выскочили трое смуглых бородатых гвардейцев с автоматами и стали целиться прямо Степе в голову. Пока онемевший от страха подросток пытался что-нибудь сообразить, Мишка быстро выхватил свой игрушечный пистолетик, раздались три коротких выстрела, и солдаты повалились на пыльный асфальт. Степа изумленно переводил взгляд с мертвых гвардейцев на плюшевого медвежонка, который, как ни в чем не бывало, аккуратно прятал пистолетик обратно в кобуру. - Ну что так смотришь? По-моему неплохо сработано! - сиял от удовольствия Мишка. Степе стало нехорошо при виде крови, и он пошел вперед, опираясь на плюшевое плечо своего спасителя. - Кто эти солдаты? - через некоторое время спросил он. - Это гвардейцы Змияда Паука! - ответил Мишка. - А против кого они воюют? - А против всех! Пройдя приличное расстояние, Степа присел отдохнуть на обочине дороги. Постепенно он стал привыкать к своему невероятному спутнику, и даже разговорился с ним. Тот охотно рассказал ему о себе. Судьба Мишки была такой же, как и у всех игрушек в мире. Когда-то его новенького, красивого принесли в подарок детям, но детишки выросли, Мишка стал старым и ненужным, и его выбросили на помойку. Первое время он очень скучал по хозяевам и дому, даже плакал, но потом привык к новой жизни, подружился с бродячими собаками и они стали доверять ему своих щенков. А щенята это тоже дети и очень любят играть с плюшевыми игрушками.… - А ты знаешь, у меня тоже когда-то был игрушечный мишка. Большой такой, красивый, Эльдаром звали. Я его очень любил, считал своим лучшим другом. Но когда мне исполнилось двенадцать лет, бабушка сказала, что я уже слишком взрослый, чтобы играть с плюшевыми зверушками и отдала Эльдара соседской девчонке. Я потом всю ночь проплакал и теперь часто вспоминаю о нем… - Я понимаю тебя, я тоже очень скучаю по своим маленьким хозяевам. Сколько же их было за мою долгую жизнь? Шестеро или пятеро? Вроде пятеро. Не могу вспомнить точно… Так, под Мишкину болтовню очень усталый Степа заснул прямо на земле. Увидев это, плюшевый зверь подсел к нему поближе и задумался о чем-то своем. Прошла ночь, и снова наступил рассвет. Солнце вставало на западе. Но Степу уже трудно было чем-то удивить. - До чего же есть охота! - сказал он и вспомнил, что не ел уже больше суток. - Где здесь можно что-нибудь купить? Вместо ответа Мишка достал из планшета чупа-чупс в яркой обертке и протянул Степану. Мальчик с сомнением взял конфету, недоверчиво лизнул, но она оказалась вполне съедобной и вкусной. Путники вновь пошли вперед, медленно, но верно приближаясь к Городу. Причем Степу не покидало предчувствие, что в там нет ничего хорошего. Вскоре на обочине дороге они увидели мирно пасущуюся лошадь, вернее сказать, клячу. Она подняла красивую голову, посмотрела на них умными глазами и вежливо поздоровалась. Кляча была соловой масти, гриву имела длинную и давно нечесаную, но на спине было седло. Голову украшала ситцевая панамка, с дырочками для ушей, чтобы не напекло затылок, пока она пасется. Как видно Мишка и лошадь были добрыми друзьями, они начали расспрашивать друг друга о здоровье, о делах, словом вели себя как двое пожилых людей при встрече. Когда вдоволь наговорились, Мишка подтолкнул Степу в бок и шепнул: - Представься лошадке, а то она обидится. Степе не хотелось огорчать добродушное животное, и он назвался. Кляча с интересом посмотрела ему в глаза и предложила подвезти до Города. Степе было неудобно соглашаться, но Мишка уговорил его. Мальчик нехотя взобрался в седло, которое, впрочем, оказалось очень удобным, Мишка устроился позади, на крупе лошади. Кляча бодро взяла с места шагом и вскоре перешла на рысь. Через полчаса они въехали в Город. Не успели проехать и десяти метров, как их остановил вооруженный патруль. - Проверка документов! - строго сказал офицер. Степа не растерялся и предъявил ему бабушкин рецепт с двумя печатями: круглой и треугольной. - Все в порядке, вы можете пройти, - возвращая рецепт, сказал офицер, - а им нельзя! - Но они со мной! Пропустите, пожалуйста,- попросил Степа, незаметно сунув в карман офицера несколько мелких купюр. Тот сразу смягчился и разрешил Мишке пройти в Город, но лошади пришлось вернуться обратно, такому виду транспорта въезд в город был строжайше воспрещен. Мишка схватил Степу за рукав и потащил к троллейбусной остановке. Вечерело. Небо было ясным и высоким. В резко наступившей темноте Город зажигал свои огни. На остановке никого не было, и вообще за все это время Степа не встретил ни одного человека, не считая гвардейцев. Мишка же и вовсе не считал их за людей. Не успели путники начать ждать, как к остановке подъехал троллейбус. На первый взгляд он ничем не отличался от своих рогатых собратьев, но, приглядевшись, Степа заметил, что водителя в нем не было, и вообще, не было ни одного пассажира. Остановившись, троллейбус любезно открыл все свои дверцы. Мишка и Степа вошли в заднюю дверь, сели. Троллейбус поехал со скрипом громким, но приятным. Степе казалось, что он слышит в этом скрипе
Песнь троллейбуса
Никому-никому, никогда-никогда не догнать убежавший троллейбус. так поют провода и ночная звезда грустно смотрит с осеннего неба…
Никому-никому, никогда-никогда не вернуть улетевшего счастья не вернут нам покой ни закат над рекой, ни луч солнца во время ненастья.
Степе стало грустно, и от этого захотелось спать. Но уже надо было выходить. Мишка тащил его к огромному, ярко освещенному зданию. - Это лучшая гостиница в Городе, - пояснил плюшевый друг, - пойдем сначала в ресторан. Они прошли в большое, красивое помещение с множеством аккуратно сервированных столиков и сели за один из них. Посетителей почему-то не было, к ним тотчас подбежала пожилая длинноносая официантка в белом фартуке, надетом прямо поверх камуфляжа, и приняла заказ. Вернулась она очень быстро с большим подносом, уставленным едой и напитками. Голодный Степа немедленно набросился на еду. Мишка с интересом наблюдал, как он насыщается, а после расплатился с официанткой, отсчитав ей немного мелочи, которую извлек из глубины своей планшетки. В номере, куда они поднялись после ужина, было чисто и аккуратно. Стояли две кровати, столик со стульями, и маленький телевизор на тумбочке в углу комнаты. Мишку же это скромное убранство привело в ярость. Указывая короткой и толстой плюшевой лапкой на лампочку под потолком без абажура, он заорал: -Это черт знает что такое! Дерут за номер втридорога, но ведь здесь нет ничего! (Степа несколько минут назад видел, как медведь заплатил за номер два грязных пятака, по меркам Города – огромные деньги) Где тяжелые бархатные шторы, на окнах, бордовые, с золочеными кистями? Нету? Где персидские ковры, нежные и мягкие как молодая травка, услаждающие взор своими узорами? Нету? Вот вам линолеум, пожалуйста! Где шелковые китайские покрывала, расшитые красивыми цветами и диковинными бабочками? Нету? Нету! Я уже не говорю,- продолжал бушевать Мишка, - о хрустальных люстрах, которые искрятся всеми цветами радуги, о настольных лампах под яркими абажурами. О старинной мебели с гнутыми ножками, о пухлых помпезных диванах с высокими спинками, о фарфоровых вазах с цветами, о картинах в резных рамках на стенах и бронзовых Дон-Кихотах в натуральную величину! Ничего этого нет и в помине! За что плачены деньги? Разве может усталый путник, прошедший сто дорог, ночевавший под открытым небом обойтись без всего этого? - возмущался ненастоящий зверь. - Может,- устало ответил Степа и лег спать. Мишка тут же успокоился и, молча, уселся на своей кровати. Во сне Степе снились все эти дурацкие портьеры, покрывала, диваны, ковры, люстры и даже оживший бронзовый Дон-Кихот. Из-за него Степа и проснулся в холодном поту. Было уже утро. Светало. Солнце по-прежнему поднималось на западе. Мишка уже давно встал и смотрел какой-то мультик по телевизору. Внезапно передача прервалась, и на экране появился краснолицый пучеглазый мужчина и торжественно объявил: - Дорогие сторонники нашего дорогого президента Змияда Паука, срочно хватайте все имеющееся у вас оружие и вставайте на защиту любимого правителя. Наш Город окружен войсками гнусного генерала Мордабой, но мы не сдадимся! Победа или смерть! – вопил диктор. Тут появились двое солдат с автоматами, и прошитый автоматной очередью он упал. Один из гвардейцев отпихнул труп ногой и занял его место. Объявил: - Дорогие соотечественники! Страшный преступник Паук схвачен и расстрелян по законам военного времени, как изменник Родины! Да здравствует новый президент, славный генерал Мордабой! Ура! В этот момент послышался страшный грохот, передача прервалась, свет погас. За окном гремели взрывы и автоматные очереди. Степе стало страшно. Мишка выхватил свой пистолетик, схватил Степу за руку и потащил к двери. Они побежали по пустынным улицам, под грохот пушечных и автоматных выстрелов. Не раз свистели пули возле Степиных ушей. Едва успевая уворачиваться от падающих сверху осколков стекла, добежали до троллейбусной остановки. Троллейбус, словно поджидавший их там, немедленно открыл все свои двери. И вот они несутся на полной скорости по спятившему с ума Городу, жители которого с бессмысленной ненавистью убивают друг друга. Вдруг троллейбус остановился. - Где-то оборвались провода, нет электричества, – догадался Мишка. И они опять помчались под выстрелами неизвестно куда, потому что нигде нельзя спастись от войны. Позади они услышали страшный грохот и чей-то предсмертный стон, снаряд попал в троллейбус, было видно издали его пылающий остов. «Никогда больше мы не услышим его песен!» - подумал Степа. Добежав до какого-то переулка, они заметили в его конце свою знакомую клячу. Она стояла, испуганно прижавшись к стене, и вздрагивала от выстрелов. По соседней улице со страшным скрежетом, сметая все на своем пути, медленно двигались танки. Земля дрожала под неумолимыми гусеницами. Вдруг они остановились. С противоположного конца улицы подъехал БТР полный солдат. Из танков вылезли гвардейцы. Степе показалось, что и те и другие на одно лицо, и даже форма ничем не отличается. Как же они узнают, где свои, а где чужие? Ход его мыслей прервала начавшаяся перестрелка. Вначале они палили из автоматов, но вскоре перешли на более мощное оружие, грохот стоял невообразимый. Глядя на эту перестрелку, Мишка вдруг рассвирепел, выхватил свой пистолетик и открыл огонь по обеим воюющим сторонам. Был очень справедлив, с каждым его выстрелом убавлялось по солдату то у одной, то у другой стороны. Его игрушечный пистолет был эффективнее и надежнее любой военной техники. Но вскоре воюющие заметили, кто по ним палил, и начали дружно обстреливать Мишку со Степой. - Отступаем! - скомандовал Степе плюшевый герой. И они побежали в конец переулка, где ждала взволнованная и перепуганная лошадь. Им вслед гремели залпы. Одним выстрелом оторвало Мишке переднюю лапку, в которой он держал свое оружие. Степа подхватил пистолет из рук раненного товарища и продолжил стрелять по гвардейцам. В этот момент снаряд попал Мишке в туловище и разнес на части. Степу отбросило в сторону взрывной волной, он потерял сознание. Вскоре юноша очнулся и увидел над собой лошадиную морду. -Вставай, вставай! - ласково говорила она. Степа попытался подняться, но в голове страшно шумело. Бой между гвардейцами продолжался. - Садись скорее в седло, надо уходить отсюда, как можно быстрее! - настаивала кляча. Степа с трудом взгромоздился на лошадь. И они шагом двинулись прочь от страшного места, где на асфальте валялись опилки, составлявшие еще недавно Мишкину начинку и обрывки старой плюшевой ткани… Постепенно в голове Степы прошел шум, и он почувствовал себя немного лучше. Но, тут же вспомнил, о том, что случилось с Мишкой, и настроение совсем испортилось. Лошадь постепенно двигалась быстрее и вскоре перешла на рысь. С ней тихо и незаметно происходили перемены. Наливались мускулы под облезлой шкурой, проплешины затягивались новой блестящей шерсткой, грива становилась гладкой и шелковистой. Когда Степа вновь посмотрел на нее, то это была уже совсем другая лошадь, молодая, упитанная, полная сил, с гладкой и блестящей шкурой, с длинной струящейся по воздуху гривой. Казалось, она не скачет галопом, едва касаясь дороги, а летит по воздуху. Впрочем, приглядевшись, Степа понял, что они на самом деле летят высоко над землей, оставляя позади огни Города. Они все больше и больше удалялись от него, и, наконец, Город растаял в наступивших сумерках как дурной сон. А лошадь все прибавляла и прибавляла галоп. - Почему ты так изменилась? - спросил Степа. - Я была старой, облезлой и немощной, потому что никому не была нужна. Когда ты никому не нужен, тебе остается только постареть и умереть, как можно скорее! Таков закон жизни. Но как только я поняла, что тебе требуется моя помощь, все стало по-другому, изменилась и я. Теперь я могу помочь тебе. Держись крепче, я отвезу тебя домой! Нам еще очень далеко лететь… Степа стоял на лесной поляне возле огромного старого дуба, рядом с разбитым дедовским великом. Солнце было в зените. Лучи его с трудом пробивались сквозь густую листву деревьев и упирались в землю прозрачными золотистыми столбиками. Пели какие-то звонкие птахи, жужжали мухи и прочая летающая мелочь. В руках у Степа держал подкову, подаренную лошадью на счастье. Повернувшись, чтобы еще разок взглянуть на разбитый велосипед, он увидел сидящего возле дуба плюшевого медведя. - Мишка! – закричал Степа и кинулся к нему. Через минуту юноша быстрым шагом шел в деревню. На руках нес большого потрепанного игрушечного мишку и разговаривал с ним. Но тот, к сожалению, все время молчал. Все плюшевые медведи мира имеют эту нехорошую привычку.
Полностью роман читайте тут http://samlib.ru/u/udontij_m/tea-party.shtml
|
Автор Ольга Трушкина(Удонтий Мишия) kodil2@mail.ru Месть чародея или Слезы Дракона Оглавление TOC \o "1-3" \h \z \u Глава 1. Встреча на Карловом мосту Глава 4. Квартира пана Крабека Глава 5. Еще немного воспоминаний Глава 10. Чудесное превращение Глава 13. Фантомас и мелкие пакости Глава 14. Мы посадим новый дом! Глава 18. Бруно и пани Кнедликова Глава 22. Путешествие в Подземное Государство Глава 24. Маг Румбурак и шаман Пыпырыжка Глава 25. В поисках короля Кобальда Глава 27. Кобальд, король Подземного Государства Глава 31. А теперь помяукайте! Глава 39. Фантомас снова в теле Глава 45. Новоселье и Рождество
Глава 1. Встреча на Карловом мостуЗлата Прага сверкала роскошными огнями, призывая многочисленных туристов посетить кафе и рестораны. Откуда-то доносилась веселая музыка. Счастливые влюбленные парочки теплым осенним вечерком прогуливались по набережной Влтавы. На Карловом мосту стоял высокий красивый мужчина в старинном одеянии. На его плечи был накинут поношенный плащ-крылатка. Прохожие оглядывались на необычного человека, не понимая, откуда взялся такой странный пан. То ли он артист, то ли ряженый, а может, и просто, сумасшедший. Человек уныло смотрел на мутноватую сизую воду. «Ну, вот и все! Вот и закончилась моя шальная жизнь. Я больше никому не нужен, даже самому себе! Раз, и все! Нырну – и концы в воду! Никто обо мне и не вспомнит». Он глубоко вздохнул, закрыл пронзительные серые глаза, поставил одну ногу на перила, намереваясь перелезть через них, как вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за штаны: - Чего надо?! – мужчина обернулся и увидел маленького рыжего песика, который крепко вцепился ему в штанину. - Э-хе-хе-хе! О, ясновельможный пан! Только не сердитесь. Осмелюсь спросить уважаемого пана, не найдется ли и у него в кармане кусочка сахара? - Что, что?! - Ну, или конфетки, или хотя бы завалявшейся корочки хлеба? Уж очень хочется кушать. Странный мужчина удивился, слез с перил и присел на тротуар рядом с таксой. Хитрые блестящие глазки-виноградинки умоляюще смотрели ему в лицо. - Извините, пан, если я вам чем-то помешал. Вы, кажется, собирались искупаться. Но, уверяю вас, погода для этого неподходящая. Вы промокнете и простудитесь, как один мой знакомый, пан Пиштек. Однажды он возвращался с веселой вечеринки, где выпил много пива. Проходя по мосту через Влтаву, вдруг вздумал искупаться. Дело было ранней осенью, прямо как сейчас. Вода оказалась слишком холодной, ему свело ногу и бедняга начал тонуть. Хорошо, что сторож, пан Куделка, заметил утопающего и подцепил его багром прямо за подтяжки. Пан Пиштек сильно простудился и попал в госпиталь, где провалялся полгода. Вы же не хотите повторить его судьбу? Мужчина, выслушав дурацкую историю болтливого пса, вдруг громко рассмеялся и спросил: - Да кто ты такой? И откуда взялся на мою голову? У меня и без тебя проблем хватает, хоть с моста бросайся! Если бы ты мне не помешал, я так и сделал бы, клянусь Богом! - Вот и хорошо, что не сделали. Разрешите представиться? Меня зовут Бруно Сикерз. Вот уже три дня, как я сбежал от своей жадной хозяйки пани Кнедликовой и одиноко скитаюсь по улицам в поисках пищи и пристанища. - Ты обратился не по адресу! У меня нет ни еды, ни жилья. Я потерял все: власть, богатство и магическую силу! - У-ху-ху! Какая жалость! Тогда давайте я вам помогу. Отведу в один уютный подвальчик, где мы с вами славно переночуем. Но хорошо было бы сначала чего-нибудь пожевать. Не найдутся ли у вас двести крон на бутылочку пива и пару сосисок? Мой старый хозяин добрый пан Кнедлик всегда по вечерам любил пить пиво с сосисками и разрешал мне пару раз лакнуть из своей кружки. Эх, хорошие были времена, жаль бедняга помер в полном расцвете сил – в девяносто четыре года! А умер он от… - Помолчи хоть пять минут! Лучше отведи меня скорее в свой подвальчик! Я так устал… - Э-хе-хе! А как же ужин? - Потерпишь до утра, а там что-нибудь придумаем. И они вместе пошли по извилистой улице старого города. По дороге болтливый пес успел рассказать еще несколько поучительных историй из своего обширного запаса, но мужчина не слушал его. Он был погружен в себя. - Осторожненько, ясновельможный пан, не споткнитесь, тут выбоина в ступеньке! Милости прошу – и песик толкнул носом старую скрипучую дверь. - О, да здесь и свет горит! – удивился мужчина. - Есть тут кто? Отзовитесь! Груда тряпья в самом углу зашевелилась, оттуда сначала раздался хриплый кашель, а затем высунулась заспанная бородатая морда. - Вы кто будете, пан? - Я Румбурак – король в изгнании! – представился чародей. - А я Пыпырыжка – свободный художник и философ, - ответил бомж. Маленькая скрюченная фигурка выползла из-под тряпья, выпрямилась во весь рост и церемонно раскланялась. Это оказался очень потрепанный, даже как будто бы заплесневелый мужчина средних лет. У него была широкая, как лопата, черная с проседью борода, которая закрывала ему всю грудь. Наглая красная рожа с прищуренными хитрыми глазками выражала бесконечный оптимизм, лукавство и народную мудрость. Одет он был в непонятные, потерявшие всякую форму, лохмотья, но на ногах красовались новенькие, огромного размера, шикарные домашние тапки с горделивой вышивкой «Спорт». - Счастлив приветствовать ваше величество в моем скромном жилище и рад предоставить вам политическое убежище. О, и Рыжик с вами! Этот пес уже здесь два дня ночует. Он, наверное, тоже какая-нибудь важная персона: принц или министр! – и бомжара громко издевательски захохотал. Но Румбурак так грозно посмотрел на распоясавшегося нищего, что тот прикусил язык и подобострастным тоном продолжал: - Не желаете откушать-с, ваше величество? Все свеженькое – только что со свалки! И колбаска есть, и сосисочки, и даже пара бутылочек пива найдется для такого случая. Не каждый день королевские особы сюда заглядывают! Уж поверьте мне! - Нет, спасибо, я не голоден! – гордо ответил Румбурак и отвернулся. Между тем, Пыпырыжка аккуратно расстелил прямо на грязном полу мятую газету и откуда-то из самой глубины кучи старого тряпья начал доставать свои припасы: порядочный кусок сырокопченой колбасы, длинную гирлянду сосисок, непочатую баночку маринованных огурчиков, хлеб и две бутылочки пива. - Э-хе-хе-хе, ясновельможный пан, не стоит отказываться от угощения! Давайте примем приглашение этого бродяги, - и Бруно, обильно пуская слюну, умоляюще посмотрел в глаза Румбураку. - Ты иди, поужинай, а я обойдусь как-нибудь. Хоть были в моей жизни и суровые времена, но питаться с помойки еще не приходилось, - грустно сказал чародей. - Да вы, пан король, никак с собачонкой разговариваете? – удивился бомж. - И что тут такого? Однажды я съел волшебную змею, после чего стал понимать язык зверей и птиц. Чему ты удивляешься? Арабела тогда стащила у меня кусочек и с тех пор работает переводчицей животных. И живет безбедно. В газетах писали и по телевидению показывали. Арабела Майерова, слыхал о ней? - Слыхать-то, слыхал, но не знал что все это из-за какой-то змеюки. Так вот оно как! Да вы присаживайтесь к столу, пан, не побрезгуйте! Все хорошее, свежее. Я же по глазам вашим вижу, что вы голодны! Кто сам не ходил с пустым брюхом, нас с вами никогда не поймет… В желудке у Румбурака уже два дня не было ни росинки. Разве тут до церемоний? Он поддался на льстивые уговоры и сначала с осторожностью, а потом с жадностью голодного человека принялся за еду. Пыпырыжка угодливо открыл бутылочку пива и протянул знатному гостю. Румбурак сделал пару глотков, и жизнь показалась ему вовсе не так уж плохой. У его ног с наслаждением грыз кусочек колбасы длинноухий рыженький песик. «Подумать только! А ведь если бы не эта псина, то я бы непременно спрыгнул с моста. И теперь не сидел бы я за бутылочкой пивка в странной, но приятной компании, а мое тело вылавливали бы баграми из Влтавы, какие-нибудь грубые неотесанные паны Куделки. Какая мерзость!» В этот момент Бруничек отвлекся от еды, посмотрел на него и начал: - А ведь, ясновельможный пан, я так вам и не рассказал, от чего умер мой хозяин, достопочтенный пан Кнедлик. Дело было так, однажды пани Кнедликова приготовила немного тефтелей и оставила их в кастрюльке. А сама ушла к подружке поболтать о том, о сем. В это время рыжий кот Квадратек, который живет в квартире напротив, пробрался к нам. И, несмотря, на мои решительные действия, я лаял, как сумасшедший, сожрал все тефтели, а потом нагадил прямо в кастрюлю. В этот момент Румбурак не выдержал и громко рассмеялся. Пыпырыжка удивленно посмотрел на него, не понимая, чем вызван неожиданный приступ веселости у такого важного господина? Чародей перехватил недоуменный взгляд хозяина подвала и сказал: - Извините, пан Пыпырыжка, мой пес болтает всякую чушь. - И вовсе не чушь, а весьма печальную историю. Так вот, пан Кнедлик проголодался и захотел немного перекусить. Он пришел на кухню и заглянул в кастрюльку, а там вместо аппетитных тефтелек – кошачьи какашки. От возмущения беднягу хватил удар, и пан Кнедлик скончался. С тех пор начались мои невзгоды и страдания… - Ладно, хватит болтать, доскажешь как-нибудь в другой раз. А теперь пора отдохнуть. Поблагодарим славного пана Пыпырыжку за теплый прием, вкусный ужин – и спать. Румбурак расстелил свой плащ на полу, снял сапожки и с наслаждением растянулся. Бруничек, не церемонясь, влез к нему на живот, свернулся клубочком и моментально уснул. - Сладких вам снов, панове! – сказал Пыпырышка и выключил свет. Глава 2. Немного воспоминанийНадо сказать, что на Карлов мост Румбурака, бывшего чародея второй категории, и бывшего же короля Страны Сказок, привела цепь трагических событий. После того, как правитель соседней державы, Фантомас его убил, дядюшка Помпа вырастил нового Румбурака из обрезка ногтя. А веселая вдовушка пани Мюллерова, давно влюбленная в красавца чародея, утащила его в свой замок и сделала своим мужем. Но в планы экс-короля не входила тихая семейная жизнь со склочной уродливой бабой, и, превратившись в ворона, Румбурак сбежал при первом, же удобном случае. Куда деваться неприкаянному волшебнику? Конечно же, он полетел в пряничный домик старой ведьмы. Но там уже жила предавшая его гадалка пани Черна. Румбурак знал, что в одном из сундуков колдуньи хранятся остатки дорожного плаща, съеденного мышами. Надо было пробраться в дом, когда он пустовал. Это оказалось нелегкой задачей. Две старые кошелки постоянно сидели дома, и несколько дней Румбурак в образе ворона летал неподалеку, выжидая подходящий случай. И такой момент настал. Одним прекрасным утром старая ведьма и пани Черна, взяли корзинки и отправились на ближайший рынок за продуктами. Румбурак только этого и ждал. Он влетел в открытое окно, принял свой настоящий образ и принялся шарить по сундукам. Ему повезло: от дорожного плаща осталась самая главная деталь – пуговица. Румбурак знал, что делать. Торжествующе сжимая ее в руке, он направился к живущему совсем рядом, дядюшке Помпе. Старый пан, как обычно, ковырялся на своем огороде, выращивая себе ковер и телевизор. - Здравствуйте, пан Помпа! – вежливо поздоровался Румбурак. - И вам доброго здоровьица, коль не шутите, пан бывший король! - Мне понадобится ваша помощь. Надеюсь, вы мне не откажете по старой дружбе? – спросил Румбурак. - И что прикажете вырастить на этот раз, дорогой пан? - А посади-ка ты, дружок, эту пуговицу! – чародей протянул ее огороднику. - А что должно из нее вырасти? – поинтересовался старик, заботливо сажая пуговицу на грядку. - Дорожный плащ. Помнишь, ты такой уже выращивал? - Я, извините-подвиньтесь, ничего не помню. Я же круглый дурак. - Ну ладно, это не важно. А я у тебя пока поживу несколько дней, пока не вырастет мой плащ. - Как изволите, пан Румбурак, милости прошу. Напившись чаю с медом и немного отдохнув, Румбурак, через открытое окно, услышал оживленные голоса женщин, возвращавшихся с рынка. По обрывкам фраз он понял, что в королевстве сказок произошли коренные изменения. Старый король Гиацинт отрекся от престола в пользу своего зятя Виллибальда – честного человека и дворянина. «Вот это я попал! - подумал Румбурак – Виллибальд ненавидит меня от всей души, и есть за что. Если Фантомас узнает, что я еще жив, то они с Виллибальдом объединятся против меня, чтобы уничтожить. Надо подстраховаться». Румбурак достал из кармана маникюрные ножницы и аккуратно подстриг себе ногти. Обрезки сложил в спичечный коробок и строго приказал дядюшке Помпе: - Если вдруг меня убьют, то ты знаешь, что нужно сделать! - Извините-подвиньтесь, пан Румбурак, мне тады их всех до единого сажать – разом, или по очереди? - Конечно, по очереди, болван! И то, если точно будешь знать, что меня нет в живых! На следующее же утро в домик дядюшки Помпы ворвались гвардейцы. - Где этот чертов Румбурак? Хватайте его! Но бывший король оказался проворнее, он успел превратиться в ворона и улизнуть в форточку. Вслед прогремели выстрелы. По счастливой случайности, ни одна пуля его не задела. Глава 3. Ограбление- Вставайте, ясновельможный пан, уже утро! Румбурак почувствовал что-то мокрое у себя на лице и окончательно проснулся. - Уйди от меня! Не смей лизать! – чародей несильным, но точным ударом сбросил с себя назойливую таксу и вскочил на ноги. - С добреньким утречком, пан король, - прохрипел Пыпырыжка, - Извольте отзавтракать! Осталось немного хлеба и колбаски от ужина. - А где у вас тут, извините, туалет? – поинтересовался Румбурак. - Вон там. В уголке ведерко стоит, не побрезгуйте! – весело хихикая, отозвался бомжара. - Какой кошмар! Так жить нельзя! - А что ж таперича, помирать? Бывали времена и похуже, прямо на мусоре спать приходилось. Не то, что тут, в подвале. Это, по нынешним меркам, номер люкс, отель «Атлантик». - Надо денег раздобыть и квартиру снять, - сказал бывший король, присаживаясь к импровизированному столу. - Ограбить, что ли, кого прикажете? – обрадовался Пыпырыжка. - Э-хе-хе-хе, ясновельможный пан Румбурак, я даже знаю, кого именно надо ограбить: мою бывшую хозяйку пани Кнедликову, эта жадина, как раз, заслужила. Как она со мной обращалась после смерти пана Кнедлика! Чем кормила! Страшно вспомнить, дешевым собачьим кормом! Вот вы пробовали, хоть раз, собачий корм? – запричитал Бруничек. - Господь миловал, не приходилось, - ответил Румбурак. - Вот никогда и не пробуйте, редкая гадость! Сама-то все ветчины, сыры и колбасы жрала, а меня этой гадостью пичкала. А бывало, покойный пан Кнедлик специально для меня сходит на базар, купит свеженького говяжьего сердца, потрошков куриных, да косточек сахарных. А как придет домой, выкладывает все из сумки… - Ладно, хватит. Ты меня убедил. Будем грабить твою пани Кнедликову. Пойдем вдвоем, а пан Пыпырыжка останется тут, будет мой плащ сторожить. - Как прикажете, пан Румбурак, я весь к вашим услугам! – согласился бомж. - Только вам бы переодеться, уж больно у вас одежонка приметная, если что, так вмиг загребут! - Ты прав, но я придумал кое-что получше, - ответил чародей и на глазах у изумленных друзей обернулся черным вороном. Пес истерически залаял, Пыпырыжка несколько раз энергично перекрестился, но крупная черная птица с лоснящимся опереньем никуда не пропала, а голосом Румбурака приказала Бруничку сопровождать себя и, неуклюжими прыжками, выскочила из подвала на лестницу. Странная парочка, ворон и такса, двинулась в направлении дома, где проживала пани Кнедликова. - Смотрите, ясновельможный пан, вон те два окна на третьем этаже, там занавесочки такие веселенькие, в ромашку, и форточка открыта, будто специально для вас! – показал пес. - Ты мне лучше расскажи, где старуха деньги и ценности прячет, мне продукты не унести, тяжело очень, - сказал Румбурак. - В комоде на нижней полочке у нее шкатулка с украшениями, а под матрасом купюры спрятаны. - Хорошо, скоро вернусь, жди тут, - и ворон, взмахнув черными крыльями, поднялся в воздух и исчез в форточке. - Только бы пани Кнедликовой дома не оказалось, - прошептал Бруничек. Очутившись в комнате, Румбурак принял человеческий облик и начал открывать ящики комода. Все они, кроме последнего, нижнего были не заперты, но кроме документов, там ничего не оказалось. Самый нижний открыть не удалось. «Значит, пес прав, драгоценности лежат в нем. Надо постараться вскрыть его». Румбурак сбегал на кухню, принес оттуда несколько ножей и начал пробовать их один за другим. Самый тоненький пролез в узкое отверстие, замок щелкнул и ящик выдвинулся. Быстро высыпав содержимое шкатулки в пластиковый пакет, он аккуратно закрыл ящик, затем достал из-под матраса солидную пачку купюр и сложил все вместе. В этот момент с улицы раздался тревожный голос Бруничка: - Пан Румбурак! Пан Румбурак! Поторопитесь, старая калоша возвращается из булочной. Румбурак превратился в ворона, подхватил награбленное в клюв и был таков! Через несколько минут все трое разбирали добычу. - А-ха-ха! Э-хе-хе! У-ху-ху! – Бруничек возбужденно бегал по подвалу, громко цокая когтями о бетонный пол. - Мы богаты, мы богаты, драгоценный пан Румбурак! Сейчас накупим всяких вкусностей и заживем, как короли! Посчитав деньги, главный кассир Пыпырыжка разочарованно произнес: - Не очень-то мы и обогатились! Тут всего около двух тысяч крон! А старухины драгоценности – сплошная бижутерия! Она никому не нужна, даже задаром! На продукты нам, конечно, хватит. Но не более того. - Черт! Что же теперь делать? Я не собираюсь жить в этом гнилом подвале! Пойду на воздух, прогуляюсь! Заодно и продуктов куплю! Давайте сюда деньги, пан Пыпырыжка! - И я с вами! – Бруничек выбежал вперед него, путаясь под ногами и проявляя излишнюю активность. Вдоволь находившись по магазинам, уставший Румбурак сел на скамейку в парке и рядом поставил пакеты с продуктами. А Бруничек, сгорая от нетерпения, тыкался носом то в один, то в другой сверток, с наслаждением вдыхая ароматы сыров и колбас. - Давайте уже пойдем домой! Я голодный! Да и пан Пыпырыжка, наверное, тоже. - Подожди немного, мне надо посидеть на солнышке. У меня в последнее время ужасное настроение. Всякие мрачные мысли лезут в голову! - Э-хе-хе-хе! А я знаю – у вас депрессия! Могу предложить одно прекрасное средство от хандры. Нужно пососать носок, но только не новый, а уже поношенный. Сразу поднимает настроение. Только так и спасаюсь! - Нет уж, спасибо! За кого ты меня принимаешь? - Ну не хотите, так и не надо, мое дело посоветовать. Кстати, я вспомнил, у пани Кнедликовой тоже была депрессия, и она ходила к психоаналитику пану Крабеку. Он за несколько сеансов ее вылечил, и старушка снова стала веселой и бодрой, как молодой щенок. - А где живет этот твой Крабек? И сколько берет за прием? - Адрес я сказать не могу, но хорошо знаю дорогу. Мы с паном Кнедликом каждый раз ее туда провожали. Сколько стоит прием, я не знаю. Наверняка недорого, иначе пани Кнедликова ни за что бы к нему не пошла. Уж очень она жадная. - Ну ладно. Сейчас пойдем домой, пообедаем, а после ты проводишь меня к психоаналитику. Может, и мне он поможет. - Как скажете, ясновельможный пан. Ведь вы такой добрый! И я вас так люблю! Э-хе-хе! У-ху-ху! Целую ваши ножки! Ближе к вечеру Румбурак сидел в кабинете психоаналитика и рассказывал ему о своей нелегкой жизни. Пан Крабек, действительно, оказался похожим на краба. Толстенький, приземистый, с выпученными глазами и обвисшими сивыми усами. Он внимательно слушал рассказ пациента, не перебивая и не задавая вопросов. В особо острые моменты румбураковского повествования он лишь удивленно приподнимал жиденькие седые бровки. После того, как бывший король рассказал, о том, как дядюшка Помпа вырастил его из ногтя, Крабек извинился и вышел в другую комнату. Обладающий превосходным слухам Румбурак понял, что психоаналитик куда-то звонит по телефону. Прислушавшись, он узнал, что пан Крабек вызывает скорую помощь. Вскоре коварный доктор, мило улыбаясь, вернулся в кабинет. - Ну-с, молодой человек, продолжайте, я вас внимательно слушаю. - А куда это вы звонили, позвольте узнать? – строго глядя в лицо пана Крабека, спросил пациент. - Да так, никуда, по личному делу, - соврал доктор. В этот момент в дверь позвонили. Румбурак мгновенно превратился в ворона и вылетел в открытую форточку. С паном Крабеком случилось что-то странное, он потерял дар речи и не смог двинуться с места. Его челюсть отвисла и толстый малиновый язык вывалился наружу. В дверь продолжали настойчиво звонить, и Крабек нашел в себе силы, чтобы пойти и открыть. В квартиру ввалился врач скорой помощи и два дюжих санитара со смирительной рубашкой наготове. - Где ваш сумасшедший? Кроме вас в кабинете нет никого. Шутить изволите, уважаемый пан? – сурово спросил пожилой врач. - Пан коллега, тут такое произошло, вы не поверите! Да и я бы сам не поверил. Приходит ко мне сегодня пациент, на депрессию жалуется. Высокий такой, видный мужчина, но одет очень странно, в какой-то карнавальный костюм. И начинает мне такое рассказывать – ну полнейший бред, и притом все так спокойно, серьезно. Я сразу понял – шизофрения и, конечно, побежал скорую вызывать. А когда вернулся в кабинет, он прямо у меня на глазах превратился в ворона и в форточку вылетел, - пан Крабек подошел к окну, чтобы показать, куда именно улетел необычный пациент. - Так вот же он, панове! – Крабек радостно указал на ветку растущей под окном ивы, где сидел большой иссиня-черный ворон. Врач внимательно посмотрел сначала на пана Крабека, а потом на птицу за окном, и сделал какой-то незаметный жест левой рукой. Санитары моментально поняли его значение, скрутили отчаянно сопротивляющегося психоаналитика и надели на него смирительную рубашку. - Что же вы, панове, делаете? Я совершенно нормальный, я сам - врач! Куда вы меня ведете, я не хочу в психушку! Вы еще об этом пожалеете! – диким голосом орал Крабек. - Все хорошо, успокойтесь, дорогой пан! Вас немножечко подлечат и выпишут. Не стоит вам так волноваться, - подбадривал его врач скорой помощи. Вскоре его запихнули в машину и увезли в психиатрическую больницу. С ивовой ветки за этой картиной внимательно наблюдал Румбурак в обличии ворона. Как только скорая отъехала от подъезда, чародей быстро полетел домой, чтобы обрадовать сообщников. - Сегодня же вечером, как только стемнеет, мы переезжаем! – сообщил он Бруничку. - А-ха-ха-ха! Э-хе-хе! Здорово! А куда? – весело спросил песик. - В прекрасную пятикомнатную квартиру в старинном особняке, с видом на набережную. Буду рад, если пан Пыпырыжка переселится вместе с нами, - улыбнулся чародей. - Эх, была – не была! Жалко, конечно, подвальчик покидать, да что ж поделаешь? Давненько я в квартирках не живал, почитай второй год под душем не мылся. Так что, собирать манатки? - Это лишнее, там ваше тряпье, боюсь, не пригодится. У пана психоаналитика в гардеробе найдется немало одежки немного поновей и получше вашей! Да, не забудьте захватить мой плащ, это действительно, незаменимая вещь. Полность роман читайте тут http://www.amazon.com/dp/B0074VOHVG
|
Приключения гламурного грузчика
- Какой мужчина! - подумал Генрих Валентинович, разглядывая себя в большом старинном зеркале, висевшем в гостиной. Он недавно вернулся из отпуска, который, на этот раз, проводил у моря. Но надежды мужчины на перспективное знакомство с милой дамой не оправдались. И виноват в этом был, конечно же, его новый знакомый, доктор Шприц.
Оглавление TOC \o "1-3" \h \z \u История первая. Каникулы с доктором Шприцем История вторая. Женитьба Генриха Валентиновича История третья. А не гульнуть ли нам? или Каждый мужчина имеет право налево История четвертая. Дачные приключения Как стать Интеллигентом (пособие для молодежи от Генриха Валентиновича) История пятая. Чудесное исцеление Генриха Валентиновича История шестая. Генрих и братья сантехники История седьмая. Спецагент Диего или тайная жизнь Генриха Валентиновича История восьмая. Козел-Дерезел или Генрих, ты довыдрючивался! История девятая. Один дома, не считая, собаки История десятая. Генрих и тумбочка Илья Бухалов - одноклассник Маши История одиннадцатая. Весь мир - театр История двенадцатая. Генрих после свадьбы
История первая. Каникулы с доктором ШприцемДоктор Шприц сошел с трапа самолета и направился в здание аэропорта вместе с другими пассажирами. Пока ожидали багаж, Демид Уколович опять думал о своей жене. Настроение у старика было отвратительное. Недавно его бросила, вернее даже сказать, от него сбежала, обожаемая супруга, Василиса Абрамовна. Для престарелого доктора это был тяжелый удар судьбы. Уже прошло полгода, а он все не мог придти в себя. Тем временем, Демид Уколович получил багаж и направился к остановке автобуса. Там толпился народ. Для тех читателей, кто не знаком с доктором Шприцем, сообщаю, что Демид Уколович - маленький, худенький, сморщенный старичок семидесяти лет, почти совершенно лысый, но, зато с косматыми седыми бровями, нависающими над старомодными круглыми очками в железной оправе. Очки эти покоятся на громадном горбатом носу, а из-под них хитро поблескивают маленькие умные глазки. Завершает эту замечательную физиономию гордо торчащая вперед козлиная бороденка. Надо заметить, что и голос достопочтенного эскулапа вполне соответствует его бороде. В тот день одет Демид Уколович был, как всегда, шикарно. Не смотря на тридцатиградусную июльскую жару, на нем был коротенький стариковский плащик морковного цвета, из-под которого выглядывали худые кривенькие ножки в синих брюках. Тощую шею обвивало парижское шелковое кашне с изображением Эйфелевой башни. А на ногах красовались яркие новенькие китайские кеды. В правой руке Шприц нес старинный фибровый чемоданчик с курортными принадлежностями, в левой - свежие газеты, свернутые в трубочку. Его стиль одежды невольно привлекал взгляды прохожих. Не успел Демид Уколович простоять и пяти минут на автобусной остановке, как к нему подошла мордастая бабка в косынке и спросила: - Что, молодой человек? Отдыхать приехали? Комната не потребуется? Сто метров от моря! - Вы очень любезны, мне как раз негде остановиться, а сколько вы за нее просите? - Не боись, не обижу! Цены самые низкие на всем Черноморском побережье! Пошли скорей, машина ждет! Бабка энергично потащила его за рукав к стоящим невдалеке "Жигулям". Комната оказалась уж очень маленькой, с единственным узким окошком. Вся меблировка состояла из двух довоенных железных кроватей, стоящих вдоль стен, тумбочки и гардероба. Под низким потолком сиротливо висела одинокая лампочка без абажура. - А зачем же здесь вторая кровать? - А это так просто, для мебели, - пояснила бабка, - попрошу уплатить мне денежки вперед, у нас так принято! Когда она ушла, Демид Уколович снял плащик, аккуратно повесил в шкаф. Затем открыл чемодан, достал необходимые для посещения пляжа вещи: ярко-красные плавки, светлые брюки, белую хлопчатую футболку с изображением жирного бульдога и зеленые резиновые шлепанцы. Переодевшись, Шприц понял, что чего-то не хватает. Он порылся в чемодане и извлек оттуда музейную редкость - колонизаторский пробковый шлем. Водрузив сей убор на голову, сложил оставшиеся вещи обратно, поставил чемодан в шкаф и, предвкушая заранее удовольствие от морского купания, отправился на пляж. Когда насытившийся морем и солнцем старик вернулся в свое временное пристанище, его ждал неприятный сюрприз, в виде мирно спящего на соседней кровати белобрысого молодого человека. Возмущению Шприца не было предела - Хозяйка! Хозяйка - грозно закричал он, но никто не ответил, а спящий молодой человек даже не проснулся. - Хозяйка!!! - он заорал еще громче. В коридоре послышались тяжелые шаги, в дверь просунулась усатая красная морда. Кто вы такой? - возмущенно спросил Демид Уколович. Тут в комнату вошел весь владелец морды и сказал: - Я - Юра! - И что из того, что вы Юра? Где хозяйка? И почему в моей комнате спит какой-то посторонний юноша? - Хозяйка, тетя Люся, только что уехала, а я - вместо нее, сын ее - Юра. А парнишка этот, вовсе не посторонний, а такой же, как и вы постоялец. Уплатил денежки сполна и спокойно отдыхает, а вы тут кричите, почем зря! - Мы так не договаривались, - возразил доктор. - А вот хозяйка приедет, с ней и разбирайтесь, откуда мне знать, о чем вы тут столковались. Я пойду, приятных снов! Юра ушел и закрыл за собою дверь. Демид Уколович с досадой посмотрел на так и не проснувшегося соседа, тяжело вздохнул и лег спать. Следующие два дня пролетели для доктора спокойно и незаметно. Ничто, даже присутствие молодого человека не смогло омрачить его беззаботный отдых. Целыми днями старик нежился на солнце, купался в теплом море и только вечером приходил домой, ложился и тут же засыпал. Воспоминания о бросившей его жене больше не тревожили его. Третье курортное утро начиналось, как обычно. Погода была прекрасная. Демида Уколовича разбудил солнечный луч, падавший из щели между занавесками ему прямо на лицо. Ласковое прикосновение утреннего солнышка заставило Шприца лениво улыбнуться. Он сел на постели, потянулся и посмотрел на своего соседа. Парень спал сном праведника. Доктор тихонечко, чтобы не разбудить спящего, оделся и вышел в коридор. Тут его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из противоположного конца коридора. Там на повышенных тонах разговаривали Юра и уборщица Сусанна, по прозвищу курдошка Сью. Хозяин за что-то ее отчитывал, не стесняясь в выражениях. Доктор встречал ее уже не раз не только в доме, но и на пляже, где женщина приторговывала пирожками и вареной кукурузой. Он не мог спокойно смотреть, как обижают беззащитную женщину, и решил вмешаться в разговор: - Молодой человек, мужчине не подобает разговаривать с женщиной в таком тоне! - Не учи ученого, - огрызнулся хозяин, но замолчал и ушел на кухню. Курдошка Сью благодарно улыбнулась доктору и продолжила уборку коридора. Уколыч умылся, позавтракал в ближайшем кафе и, как обычно, отправился на пляж. Он расстелил полотенце и улегся на него вниз животом. В голову снова лезли мысли о коварной супруге. Размышления старого доктора прервал чей-то гулкий бас: - Здравствуйте, дорогой сосед! Узнаете? Мы с вами третий день в одной комнате живем, да так и не познакомились. Нехорошо как-то. Уколыч узнал своего белобрысого соседа, улыбнулся и протянул ему руку. - Демид Уколович Шприц. Можно дядя Дема. - Михаил Петров. Можно просто Миша. Я недавно защитил диплом юриста, и первое время отсыпаюсь, уж очень переутомился. Они обменялись крепким мужским рукопожатием. Парень присел на песок рядом с доктором, завязалась дружеская беседа. Когда они вдоволь наговорились и накупались, Демид Уколович покинул пляж и вернулся домой. Был полдень. Большинство постояльцев в это время отдыхали на море, но одного из них Демид Уколович встретил в коридоре. Это был одинокий мужчина, который остановился в комнате напротив. У доктора этот тип вызывал наибольший интерес, он немедленно решил с ним познакомиться. Внешне это был типичный интеллигент: высокий, тощий дядечка в очочках, лет сорока - сорока пяти. Одевался очень прилично, но совсем не по-пляжному: всегда в рубашечке и при галстуке. Демид Уколович широко улыбнулся и открыл рот для приветствия. Но мужчина прошел мимо него, словно не заметив, в свою комнату. Доктор тихонько постучался в дверь. - М-дя, да что ж такое то?! - донесся скрипучий голос, заранее раздраженный неожиданным вторжением. - Можно мне войти? - Ах, да! Это вы, профессор? - Не совсем, я обычный лечащий врач, Демид Уколович Шприц. Вот, пришел познакомиться с вами. - Очень рад. Ах да, я забыл представиться. Генрих Валентинович Кружкин, - он протянул доктору унизанную перстнями, узенькую ладошку. - Позвольте вас спросить, уважаемый. Почему вы не на пляже? Погода великолепная, все купаются и загорают. - Ничего странного. Видите ли, милейший, я просто не переношу жары, у меня больное сердце, нельзя перегреваться. Посещаю пляж лишь рано утром и после заката солнца. - Все ясно. А не желаете ли вы прогуляться со мной вместе вечерком? Я здесь никого не знаю, а мой сосед по комнате - совсем юный мальчик, у нас разные интересы. Заметил, что вы, как и я, прозябаете в гордом одиночестве. А мы могли бы вместе гулять, рыбачить, посещать экскурсии. - Это гениальная идея! Мне тоже будет приятно иметь такого спутника, как вы. Как раз сегодня вечером собирался пойти в кафе, надеюсь там познакомиться с какой-нибудь милой дамой. Будет здорово, если составите мне компанию. - Ну, значит, договорились! Зайду за вами, как только стемнеет. - Рад был познакомиться и побеседовать, но теперь мне пора. Я в это время хожу обедать. Может, сходим вместе? - Да нет, что-то я еще не проголодался. Пойду к себе, отдохну. Выйдя из комнаты, доктор увидел Михаила, оживленно беседующего с уборщицей, и решил к ним подойти. - Здравствуйте, Сусанночка, вы сегодня прекрасно выглядите! Некрасивая пожилая женщина в грязном фартуке смущенно заулыбалась, показав остатки желтых зубов. - А вы давно знаете своих хозяев? - поинтересовался Демид Уколович. - Уж десятый годок, почитай, пошел! - А что, часто обижают? - Да нет, не особливо. Мамаша-то вообще ангел небесный! Юра мужик хозяйственный, справный. Да уж и выпить не дурак, как напьется, так и начинает ко мне придираться, и то ему не так, и это не этак! Прости господи, - она перекрестилась черной, заскорузлой рукой. - А скоро ли хозяйка вернется? - Не сегодня, так завтра! - при этих словах курдошка Сью громко высморкалась в застиранный фартук. - Ну, ладно, не будем вас более беспокоить. Демид Уколович и Миша пошли в свою комнату. Было жарко и скучно, есть не хотелось, и старик лег спать. Проснулся он под вечер, когда усталое раскаленное солнце медленно опускалось за горизонт. "Ну что ж, пора идти на прогулку, жара спала, в летнем кафе будет очень приятно посидеть и поболтать с новым знакомым", - подумал доктор. Он быстро встал, принарядился, пшикнулся одеколоном "Шипр" и вышел в коридор. Там его уже поджидал расфуфыренный в пух и прах Генрих Валентинович. На нем были модные джинсы и яркая рубашка-тропиканка, тощие длинные руки щедро украшены многочисленными кольцами и браслетами, которые сверкали и звенели, словно новогодние игрушки на елке. - Ух, ты, какой франт, мне до вас далеко, - улыбнулся Демид Уколович, и они не спеша направились кафе. Мужчины довольно приятно провели вечер, весело беседуя и потягивая пиво, но познакомиться с дамами на этот раз не удалось. Так доктор Шприц и Генрих Валентинович подружились. Они везде стали появляться вместе: на пляже, в парке, в кафе. Кружкин беспрерывно рассказывал доктору о своих необычайных подвигах во время службы в горячих точках, хотя на самом деле никогда не служил в армии по причине плоскостопия. Он просто бессовестно врал и хвастал. Говорил, что был лучшим снайпером в полку, и,как-то раз, сидя в засаде в одиночку перестрелял целый отряд чеченских боевиков. За это ему присвоили звание героя. А однажды враги сбили вертолет, в котором летел Кружкин с другими российскими военными, машина рухнула на землю, все погибли, кроме Генриха. Кружкин отделался легким испугом и сломанной ногой. Он постоянно показывал доктору левую лодыжку, в которой, якобы, вместо кости был вставлен металлический стержень. Шприц поначалу искренне восхищался мужеством и отвагой своего нового товарища, и, в свою очередь потчевал его невыдуманными историями из своей медицинской практики. Так они весело и интересно проводили свой отдых. Однажды Генрих Валентинович по секрету рассказал Демиду Уколовичу о том, что дал объявление в местную газету о знакомстве. Оно гласило: Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет, для приятного времяпрепровождения. Далее прилагался номер его мобильника. Мужчина выразил уверенность, что скоро от желающих не будет отбоя, и он выберет себе богатую и привлекательную особу, которая сделает его отдых еще приятнее. Этот разговор вскоре забылся. Как-то раз друзья решили отправиться на рыбалку. Генрих часто хвастал, что он непревзойденный рыболов и не раз вылавливал огромных рыбин. Шприц тоже любил рыбную ловлю. Они выпросили у Юры старую весельную лодку. Накануне вечером накопали червей возле курятника, приготовили удочки, и рано утром отправились в море. Доктор сидел на веслах, Генрих Валентинович, размахивая длинными руками, разглагольствовал о способах ловли рыбы. Когда берег скрылся из виду, друзья закинули удочки и стали терпеливо ждать клева. Вдруг Кружкин удивленно сказал: - А у меня ноги мокнут. Да что ж такое-то? Доктор посмотрел вниз и с ужасом заметил, что лодка дала течь и постепенно наполняется водой. - Срочно берите ведро и вычерпывайте воду, а я поищу, чем можно будет заткнуть отверстие. Генрих страшно испугался, засуетился и вместо того, чтобы вычерпывать воду начал громко орать: - Караул! Помогите! Тонем! Сос! Тогда Шприц понял, что от приятеля толку мало, и начал вычерпывать воду сам. Старик был возмущен поведением Генриха Валентиновича, приказал ему заткнуться и помогать. Но тот не слушался, а продолжал размахивать руками и кричал: - Чертов Юра, он нарочно подсунул дырявое корыто. Надеялся, что мы потонем, и тогда он присвоит наши вещички! При этом Кружкин так сильно раскачивал лодку, что она зачерпнула бортом воду и стала медленно идти ко дну. Поблизости, как назло, не было ни одного суденышка. Справа торчал одинокий утес. Помощи было ждать не от кого. - Тонем! Прыгайте в воду и плывите к той скале! - скомандовал доктор. - Я не умею плавать! Спасите меня! Я тону, - орал, дико барахтаясь и поднимая брызги, Кружкин. Он тут же наглотался воды и пошел ко дну. Подоспевший Шприц едва успел его подхватить. Утопающий судорожно вцепился доктору в шею и потащил в глубину. Рассерженный старик сильно ударил тонущего кулаком по башке, вынырнул и схватил за волосы обмякшее тело. Вскоре Демид Уколович выбрался на узкий песчаный берег, волоча за собой Генриха. Пока Кружкин с обиженным видом выяснял, зачем его стукнули по голове, старик обследовал местность, где они оказались. - Итак, друг мой, мы на острове, людей не видно. Значит, он необитаем. Придется нам пожить какое-то время робинзонами, пока нас не спасут. Думаю, долго ждать не придется, мы не далеко от берега. Если бы вы умели плавать, то мы могли бы спокойно добраться до пляжа. А теперь придется подождать, - и он растянулся на песке рядом с плачущим Генрихом. Старику почему-то вспомнился сериал "Остаться в живых". Он представил себя на месте своего коллеги Джека Шеппарда. Да ситуация не завидная! Но сдаваться нельзя! Нужно искать какой-то выход. Надеяться можно только на собственные силы. "Ну и фрукт этот Генрих! Как не стыдно так себя вести, трусить и постоянно врать?! Семьдесят лет на свете живу, но такого еще не видел!" - возмущался про себя Шприц. Солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко. Хотелось пить и есть. Генрих вплотную прижался к скале, пытаясь найти хоть немного тени. При этом он держался за сердце, захватывал воздух широко открытым ртом, изображая сердечный приступ. Доктор Шприц молча подошел и осмотрел "умирающего". - У вас все в порядке, пульс в норме. Хватит прикидываться! Со мной этот номер не пройдет! Я, как-никак, опытный врач! Вставайте, пойдем, обследуем остров. Но в ответ Кружкин закатил глаза и откинул голову назад, показывая всем видом, что не в силах даже сдвинуться с места. Шприц сплюнул в сторону: - Ну и шут с вами! Пойду один! И старик стал бодро карабкаться на скалу, нащупывая удобные выступы сухонькими ножками. Вскоре раздался его бодрый козлиный голос: - Генрих! Мы не на острове! Это всего лишь скалистый выступ нашего пляжа! Мы почти дома, надо только подняться по склону и пройти через парк. Кружкин моментально выздоровел и, с ловкостью горного барана, вскарабкался вслед за доктором. Через десять минут горе-рыболовы уже были дома. Генрих, со свойственным ему красноречием, долго рассказывал всем соседям о кораблекрушении, пребывании на необитаемом острове и чудесном спасении благодаря его мужеству и выдержке. Слушая такое бахвальство, Демид Уколович лишь усмехался в жидкую бороденку. Но тут появился Юра и стал требовать компенсацию за утопленную лодку и моральный вред. Доктор уже было потянулся за кошельком, но неожиданно вмешался молодой юрист Миша Петров. - Кто кому должен выплачивать компенсацию - вопрос спорный. Вы забыли, что по вашей вине чуть не утонули двое людей? Давая им дырявую лодку, вы подвергали их жизни смертельной опасности. - Да откуда мне было знать, что она течет? - Ты все прекрасно понимал, и еще месяц назад собирался отвезти эту рухлядь на свалку, сам мне об этом говорил. Просто решил срубить с них бабки, точно знал, что лодка потонет, - возразила курдошка Сью. Женщина как раз в это время мыла пол в коридоре. После ее слов Юра смутился и ретировался. Конфликт был исчерпан. Два дня Генрих избегал общения со Шприцем, а тот и не навязывал ему своего общества. Старик сильно разочаровался в новом приятеле. На третий день, к вечеру, Кружкин, как ни в чем не бывало, ввалился в комнату к доктору с газетой в руках: - Послушайте, вот наконец-то вышло мое объявление, и на него даже есть отклик. Конечно, я ожидал большей активности среди женского населения, но зато думаю, что клюнула крупная рыба. Ах, у нее такой голос! Чарующее контральто! Собирайтесь, сегодня мы идем на свидание, потому что милая дама придет с подругой!
Надо сказать, что Василиса Абрамовна, бывшая супруга Шприца, коварно бросившая его полгода назад, в это же самое время отдыхала с подругой в гостинице неподалеку. Это была дородная пышногрудая дама пятидесяти лет от роду. Она отчаянно молодилась, втирая в свое весьма потрепанное лицо целые тонны дорогой косметики, тратила все свои деньги на модные наряды. Василису не удовлетворяла жидкая растительность на голове, данная природой. Даме приходилось тщательно ее скрывать под пышным ярко-рыжим париком. Примечательным был и ее голос, тембру и силе которого мог бы позавидовать сам Федор Шаляпин. В целом, гладя на Василису Абрамовну, можно было смело утверждать: - Не перевелись еще богатыри на Земле Русской! Зинаида Петровна, а для друзей - просто Зита, казалась полной противоположностью своей подруги. Это было маленькое хилое создание с длинным буратинским носом, крошечным ротиком и тихим вкрадчивым голоском. Свои длинные, крашеные в черный цвет волосы, она скручивала на затылке в виде кренделя. Обожала носить мини-юбочки, открывающие ее тощие узловатые коленки. Глядя на Зиту, прохожие часто шутили: - Сзади пионерка, спереди - пенсионерка! Целью приезда дам на курорт, был поиск состоятельных поклонников. Долгие и бесплодные хождения по пляжам, прогулки в парке и многочасовые сидения в кафе не принесли ожидаемых результатов. Вокруг всегда оказывалось немало более молодых и красивых девушек. Силы были неравные: две стареющие красотки остались без мужского внимания. Им не удалось подцепить даже самых захудалых кавалеров. На самом деле, Василиса уже давно жалела о том, что бросила своего небогатого, но доброго и любящего мужа. Но подруге она об этом не говорила. - Надо сменить стратегию! Так у нас ничего не выйдет! - грустно возвестила басом мадам Шприц. - Что ж нам делать-то, а? - пропищала Зита. - Вот, смотри, я купила газету. Там есть объявления о знакомствах. Только так приличные дамы могут найти себе достойных женихов! - Ну-ка, ну-ка, читай вслух! Это интересно, - попросила Зинаида Петровна. - Смотри, кажется это нам подходит! "Познакомлюсь с милой дамой до сорока лет..." и тут есть телефончик! - Там же сказано "до сорока лет"! - робко возразила Зита. - Даме столько лет, насколько она выглядит! - ответила Василиса. - Звони же поскорей! И попроси его прийти с другом!
В назначенное время Генрих Валентинович, звеня бижутерией, как коза колокольчиком, и сопровождающий его Демид Уколович, пришли в летнее кафе и заняли лучший столик. Приятели заказали пива и с нетерпением ожидали появления прекрасных незнакомок. Звучала песня Шуфутинского: "За милых дам". И вот они появились: впереди величаво выступала гигантская Василиса в обтягивающем золотистом платье, за ее спиной робко пряталась маленькая Зита. На ней было белая кружевная блузка и непозволительно короткая юбочка. Они представляли собой незабываемое зрелище, достойное кисти художника. Доктор сидел спиной к входу и не сразу их увидел, зато Генрих тут же вскочил, и галантно подав Василисе руку, повел дам к столу. Когда новые знакомые уселись, Шприц потерял дар речи от неожиданности. Перед ним сидела его незабвенная и обожая супруга. Генрих все время что-то без умолку болтал, но его никто не слушал. Демид Уколович и Василиса Абрамовна не могли оторвать глаз друг от друга. Наконец, дама заговорила: - Милый Демочка, как ты тут оказался? Неужели ты приехал за мной? Я так скучала по тебе! - Да, да милая, и я не забывал о тебе ни на минуту. Тут в разговор вступил Генрих Валентинович: - Позвольте, доктор, это моя дама! Не смейте к ней приставать, займитесь лучше ее подругой! - Ах ты, гнусный ловелас, это моя жена! - и тут старик изо всех сил заехал сухоньким кулачком в нос Генриха. Демид Уколович вложил в этот удар все накопившееся к Кружкину раздражение. Тот не удержал равновесие и свалился вместе со стулом, но в последний момент успел вцепиться в скатерть и потянул за собой весь стол. С грохотом повалилась на плиточный пол посуда, пролилось пиво. Генрих вскочил, и завязалась драка. Зита завизжала, Василиса захохотала басом, как Дед Мороз на детском утреннике: - Хо, хо, хо! Посетители вскочили с мест и окружили дерущихся, кто-то попытался их разнять, но Василиса не позволила. Вскоре исход поединка стал ясен. Доктор одержал безоговорочную победу: он сидел верхом на Генрихе и молотил его кулачками, приговаривая: - Вот тебе, вот тебе, будешь знать, как врать, хвастать и ухлестывать за чужими женами! - Рукоприкладство - это не метод! Надо решать все проблемы мирным путем! - орал избиваемый. - Отпусти его, Дема! - величественно приказала Василиса,- достаточно. И помирившиеся супруги удалились рука об руку, под аплодисменты и восторженные крики отдыхающих. Демид Уколович едва доставал головой до плеча своей роскошной супруги и когда пытался поцеловать ее в щечку, ему приходилось подпрыгивать. На следующее утро влюбленная пара улетела домой в Москву. Так счастливо завершились каникулы доктора.
История вторая. Женитьба Генриха Валентиновича- Зря я связался с этим старым хрычом. Мало того, что всю охоту мне испортил, так еще и в море чуть не утопил. Да, до чего мерзкий докторишка! Надо мне впредь быть более разборчивым в выборе знакомых. М-дя! Отражение в зеркале очень нравилось Генриху. Чтобы ни было, но отдых пошел ему на пользу. Он сильно загорел и еще больше похудел, что придавало ему значительное сходство с засушенной саранчой. Треугольное, обтянутое коричневой кожей, личико и большие круглые очки подчеркивали это сходство. Его громадный мягкий нос приобрел приятный малиновый оттенок и стал похож на большую перезрелую клубничину. Оставшись очень довольным собой, Кружкин отошел от зеркала, сел в мягкое кресло и начал обдумывать планы на будущее. Незадолго до смерти мама Генриха, Нина Ричардовна, дала ему устный завет: - Смотри сыночко, не женись! Охверистка поподется, облопошит! О матушке Генриха, пожалуй, тоже стоит немного рассказать. Это была очень своеобразная женщина с большими странностями и неприятными привычками. В комнате, в которой она жила в последние годы, было всего столько понаставлено, что она больше напоминала склад, чем жилище человека. На полу расстелен грязный, давно нечищеный бурый с узорами ковер. По коврику висело на каждой стенке. А еще три стояли, свернутые рулонами, у стены за тахтой, на которой и спала хозяйка комнаты, маленькая тощая старушонка Нина Ричардовна. Под самой же тахтой плотно стояли трехлитровые баллоны с огурцами, их было огромное количество, те что не поместились под старушечьим ложем - сиротливо толпились у окна. Все они были закатаны не прошлым и даже не позапрошлым летом, а гораздо раньше. Их содержимое, судя по всему стало непригодным в пищу, но Нине Ричардовне было жаль их выбросить. До этого ей было жалко их открыть и употребить в пищу, а теперь стало жалко выкинуть. Время от времени какой-нибудь баллон взрывался, вонючий тухлый рассол проливался на ковер. Нина Ричардовна, ругаясь на чем свет стоит, убирала осколки и вялые сморщенные овощи, но едкий запах после еще долго стоял в комнате, которую женщина никогда не проветривала. - Все хвори от сквозняков, - говорила она сыну. Почти половину помещения занимал гигантский, до самого потолка, платяной шкаф, темный и мрачный, как гроб. Там было сложено такое количество одежды, что даже самой старушке было страшно туда заглядывать. В гардеробе хранились шубы, пальто, плащи, куртки, свитера и прочие вещи не только принадлежавшие ей, а еще и ее покойным маме и бабушке. Она специально наняла газель и съездила за их пожитками в деревню, чтобы перевезти все старье сюда. На вопрос Генриха, зачем ей это старое проеденное молью, барахло, матушка отвечала: - Вещи хорошаи, добротнаи, таких чичас не делають, - она перекладывала все это пыльное, заплесневелое, давно потерявшее первоначальный цвет старье, из мешков в шкаф, - авось ишшо пригодятси. А в боковом отделении гардероба на полках хранилось огромное количество нового нетронутого постельного белья. Тут было все: белоснежные простыни и наволочки, вышитые пододеяльники, нежнейшие махровые полотенца. Сама Нина Ричардовна и ее сынок спали на застиранном до дыр дрянном посеревшем бельишке, а свои огромные запасы берегла впрок, для какого-то светлого будущего, которое, судя по-всему уже никогда не настанет. На нижней полке необъятного шкафа стояли многочисленные жестяние банки со вздувшимися мясными и рыбными консервами, упаковки с чаем и кофе, все это богатство было выпушено в 70-80 годах прошлого века и давным-давно уже пришло в негодность, но Нина Ричардовна продолжала его заботливо хранить по причине своей просто фантастической скупости. Такие знаменитые литературные герои как Гобсек, Скрудж, Плюшкин и Скупой рыцарь, по сравнению в Ниной Ричардовной были сущими транжирами. Старушка ничего и никогда не выкидывала. Всю свою зарплату, а теперь уже и пенсию тратила на создание все новых и новых припасов. Очевидно, она твердо верила, что когда-нибудь наступит Очень Черный День и все это ей тогда пригодится. Даже конфетные обертки она тщательно разглаживала утюгом и собирала в особую коробочку. Клетки из-под яиц аккуратно вставляла друг в друга и складывала на кухне. Одна такая башня уже достигла потолка, зато вторая была построена еще только на половину. Кухонные шкафы ломились от новеньких сияющих кастрюль, сковородок и ковшиков. Чайные и обеденные, ни разу не использованные сервизы, заполняли все полки. Бархатные коробки с мельхиоровыми и серебряными ложками, ножами и вилками были аккуратно сложены в углу, под пирамидой из связанных стопками старых газет. Несмотря на такое богатство и изобилие Нина Ричардовна ела из страшной отбитой эмалированной миски гнутой алюминиевой вилкой. А чай пила из настоящего музейного экспоната - солдатской жестяной кружки времен первой мировой войны.
Вся кухня была заставлена мешками с рисом, гречкой, мукой сахаром и солью. Которые приобретены недавно, а какие - двадцать лет назад, она уже не помнила. Питалась Нина Ричардовна очень экономно. Обычно, каждую неделю она варила большую кастрюлю каши, а потом один раз в день перекладывала немного варева в свою эмалированную мисочку, разогревала на газе и ела. Этим же кормила Генриха, когда он приходил с работы. Вот и вся пища. Раз в неделю она позволяла себе неслыханную трату: приобретала немного куриных гузок. И варила из них суп. Таким изысканным лакомством она обычно угощала единственного сына по воскресениям. В правом углу кухни пылились нераспечатанные красивые коробки с импортной бытовой техникой: кухонным процессором, миксером, соковыжималкой и кофеваркой. Нина Ричардовна время от времени любовалась на них, читала надписи на коробках, но раскрыть их так и не решилась. Ванная комната в квартире была недоступна, она превратилась в хранилище стиральных порошков, мыла и шампуня. Тут были совершенно уникальные экземпляры, например пачка Тайда 1965 года выпуска, а еще ГДРовский антистатик "Юбилей" в высоком флаконе и еще множество моющих средств импортных и отечественных, датированных последней четвертью прошлого века. Дверь в ванну теперь нельзя было открыть, оттуда шел невыносимый концентрированный запах стирального порошка. Даже проходя мимо этой двери можно было подхватить приступ аллергического насморка. Стены гостиной и спальни украшали коробки из-под готовых коржей для торта и обертки от шоколадных плиток. Сейчас и жить-то можно было только в одной комнате, вторая, побольше была заполнена до отказа старыми не нужными вещами, которые она перевезла сюда из деревенского дома. Там был настоящий склад ветхой, поломанной, никому не нужной мебели. Если кто-то из соседей собирался купить новый диван или шкаф, а старый при этом выбросить, то Нина Ричардовна просила, чтобы эту вещь не выкидывали, а приносили ей. Одевалась старушка весьма и весьма оригинально. Она носила ярко-красный кремплиновый костюм с укороченными рукавами, под который поддевала теплые свитеры и фуфайки зимой, а летом легкие блузки или футболки. Круглый год на ней были толстые нитяные чулки грязно-бежевого цвета, неаккуратно свисающие складками на ее тощих кривых ногах. Голову Нины и на улице, и в помещении украшала ярко желтая шелковая косынка с изображением олимпийского мишки и надписью"Олимпиада-80". Когда было холодно, старушка надевала поверх нее огромную вязаную шапку, в которую, для придания объема и более высоких эстетических качеств она напихивала старого тряпья. Водрузив это величественное сооружение на голову, она становилась похожей на ужасного марсианина из фильма "Марс атакует", еще большее сходство придавало ее маленькое сморщенное личико со злыми, колючими глазками. Когда в одно прекрасное утро старушка тихо скончалась, Генрих почувствовал невероятное облегчение. Схоронив матушку, как положено, мужчина первым делом занялся благоустройством квартиры. За несколько дней ему удалось вынести из жилища весь хлам. Затем Кружкин нанял бригаду отделочников, и они на старухины сбережения привели квартиру в жилое состояние. Материалы использовали недорогие, но в комнатах теперь стало светло и чисто. Часть старой мебели пришлось оставить. На новую денег не было. Генрих твердо решил жениться, ему было нечего терять, кроме своих дешевых фальшивых цепочек и колец. Одинокая холостяцкая жизнь ему порядком надоела. Тем более, что удачный брак мог поправить его катастрофическое материальное положение. Кружкин уже несколько лет работал в кукольном театре монтировщиков сцены. В его обязанности входило перетаскивать и устанавливать декорации к спектаклям. Это не составляло особого труда, но и платили мало. Работу в театре Кружкин считал престижныой и представлялся всем главным режиссером театра (не называя, какого) и театральным деятелем искусств. - Нужно действовать как можно скорее! Подавать объявление в газету - пустой номер, там одни аферистки попадаются, которые хотят устроиться в жизни за счет богатого мужа. Надо обратиться к свахе, - размышлял вслух Генрих. На следующий день он сидел в приемной свадебного агентства, ожидая своей очереди. Толстая коротенькая сваха Елена Юрьевна попросила заполнить анкету и заплатить первоначальный взнос. "Однако!" - подумал Генрих Валентинович, неохотно выкладывая требуемую сумму и две свежие фотографии, на которых он был снят в новом кожаном пиджаке и при галстуке, и как ему казалось, выглядел неотразимым мачо. - Все! - сказала сваха, забирая анкету, деньги и фотографии, - вы включены в наш каталог женихов. Теперь ждите, вам позвонят, До свидания! С этими словами, толстуха ловко выпроводила Кружкина из кабинета. - Что-то мне все это не нравится! Подсунут мне каких-нибудь залежалых, никому не нужных невест. Вот сердцем чую! Но отступать было поздно. На следующий день Генрих вышел на работу, началась подготовка к новому театральному сезону. Труппа репетировала спектакль "Приключения Буратино". Кружкин жил в предвкушении многообещающих знакомств с милыми дамами и, из-за этого, был очень рассеян и невнимателен. Почти каждый день с ним случались неприятности, он ронял и ломал декорации, путал ширмы и кукол. А однажды даже умудрился отколоть длинный нос главному герою, за что и получил строгий выговор с лишением премиальных. Генрих очень расстроился. Ему очень нужны были деньги, чтобы красиво ухаживать за потенциальными невестами. Наконец, в субботу вечером, раздался долгожданный звонок. Его приглашала на свидание первая претендентка. Условились встретиться через час в парке. Генрих решил подготовиться к судьбоносной встрече основательно. Он надел красивую белую рубашку, повязал на тощую шею розовый галстук с разводами и облачился в тот самый кожаный пиджак. Обильно полив себя духами, нацепил на кривые паучьи пальчики многочисленные кольца. Полюбовавшись своим отражением в зеркале, остался очень доволен. Вскоре он предстал перед дамой, мило улыбаясь и держа перед собой в руке, как свечку, тощий букетик гвоздик. Внешний вид новой знакомой сразу же разочаровал Генриха. Это была маленькая, тщедушная женщина лет пятидесяти, а то и больше. Она была одета в строгий коричневый костюм. "Ну ладно, страшна, как смертный грех, но может быть богата? Хотя по одежде этого не скажешь. Не будем делать поспешных выводов. Поживем, увидим," - подумал Кружкин. - Анна Петровна, - сказала женщина, протягивая руку. - Очень приятно, для вас просто Генрих, театральный деятель искусств - любезно ответил мужчина. - А я школьная учительница. Преподаю русский язык и литературу. "М-да, - подумал Генрих Валентинович,- Вот это я влип! Попал как кур в ощип! Надо поскорей отсюда линять под любым предлогом." Они немного прошлись по аллее, разговор не клеился. Вдруг Генриха осенило. Изысканным театральным жестом он дотронулся до лба и воскликнул: - Ах, да! Прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. У меня через десять минут генеральная репетиция. Что-то с памятью моей стало. Как я мог забыть! Вежливо откланявшись, он быстрым шагом отправился к себе домой, оставив на аллее парка растерянную Анну Петровну. Пройдя шагов десять, Генрих обернулся, изящно помахал ручкой и прокричал: -Я вам позвоню! - и скрылся за углом. Первая неудача не охладила пыл Генриха. Он был настроен по-боевому и сдаваться не собирался. Рабочая неделя пробежала быстро. Наступили долгожданные выходные. Генрих проснулся рано утром в субботу и пошел на кухню варить себе овсянку. Проходя по узкому коридору, наступил на швабру и сильно получил от нее по лбу. От этого потерял равновесие и сел костлявым тощим задом прямо в переполненное мусорное ведро, которое сам же с вечера приготовил на выброс. Раздались страшные ругательства. Мужчина с трудом выбрался из ловушки и, злобно матерясь, быстро собрал разбросанный мусор. В итоге, все-таки добравшись до кухни, Генрих насыпал немного овсянки в старый алюминиевый ковшик, верой и правдой служивший ему последние двадцать лет. Половина крупы оказалась на полу и на кухонном столе. Долив нужное количество воды, поставил ковшик на огонь и принялся аккуратно помешивать варево. В этот момент в гостиной раздался телефонный звонок. Шлепая по линолеуму громадными лягушачьими лапами, сметая все на своем пути, он добрался до телефона и судорожно схватил заветную трубку, в надежде, что это звонит очередная невеста. - М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас. На другом конце раздался нежный тоненький голосочек. - Здравствуйте, я от свахи, по поводу знакомства. - Я весь внимание. - Это Даша. Мне двадцать пять лет. - О, вы такое юное создание. Мне не терпится с вами встретиться. - Подходите в шесть часов к кафетерию "Фишка". Знаете, где это? - Конечно, знаю. Я там завсегдатай, - беззастенчиво соврал Генрих. На самом деле, он ни разу не посещал это заведение, а просто проходил мимо. - А как же мы узнаем друг друга, Дашенька? - О, не беспокойтесь об этом, я сама подойду к вам. На этом разговор закончился, и Генрих начал с беспокойством подсчитывать скудное содержимое своего роскошного бумажника, недавно купленного на распродаже. Ведь придется угостить даму хотя бы чашечкой кофе! За этим занятием он совершенно забыл о каше. Вскоре из кухни донесся резкий запах гари. - Ах, да! Овсянка! - впопыхах бросив бумажник, он ринулся на кухню. Картина была неприглядная. Убежавшая каша залила всю плиту, а ковшик злобно потрескивал и пускал черный дым. Генрих срочно выключил газ, схватился голой рукой за ручку чадящего ковшика, обжегся, дико заорал и уронил посудину на пол. Черная зловонная масса растеклась по линолеуму. - М-да, овсянка, сэр! Уборки Генриху хватило на полдня. Позавтракать в этот день, впрочем, как и пообедать ему не удалось. Это еще раз убедило Кружкина в необходимости срочно жениться. За час до назначенного времени тощая фигура Генриха Валентиновича уже маячила возле кафетерия "Фишка". Цветов на этот раз он не купил по экономическим причинам, помня о предстоявших затратах на угощение. Приближался назначенный час, но никто к нему не подходил. Кружкин начал волноваться. Прошло еще полчаса, но дама так и не появилась. Генрих решил подождать еще немного. И только, когда стрелки часов показали семь, он понял, что Даша не придет. "Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а! Продинамила меня! Сука, тварь! Эээ! Такого мужчину! Я к ней со всей душой, а она ко мне со всей жопой!" - выругался про себя Генрих. Обиженный и оскорбленный, Кружкин отправился домой. Чтобы как-то себя утешить, он купил десяток пирожков с повидлом и полкило самых дешевых пряников. Придя домой, навел себе поллитровую кружку растворимого кофе, положил туда восемь ложек сахара, разложил сладости на большой тарелке и включил телевизор. Там показывали офигительный фильм про десантников. Многозначительно подняв палец к потолку, он сам себе гордо сказал: - Спецназ! Десантура! Это вам не мелочь по карманам тырить! Забравшись с ногами на кресло, Генрих с наслаждением откусил половинку пряника и потянулся жадным ртом к кружке с кофе, как вдруг раздался телефонный звонок. - Поесть человеку не дают, сволочи! - рассердился голодный мужчина. Но, тем не менее, взял трубку и с важностью произнес: - М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас. На другом конце провода раздалось звучное дамское контральто. - Здравствуйте, Генрих! Это Маша. Желаю с вами познакомиться. - Ой, Машенька! Я так рад, что вы позвонили, - его голос сделался елейно-приторным. - Давайте не будем откладывать наше знакомство, а встретимся прямо сейчас. Генрих за день очень устал и перенервничал, никуда идти не хотелось. Но вдруг его осенило. Угощение есть, кофе есть. Не пропадать же добру! - Я приглашаю вас в гости на чашечку кофе. Вы не против? Маша немедленно согласилась и через пятнадцать минут уже звонила в дверь. "Надо же, какая шустрая", - подумал Генрих Валентинович и пошел открывать. На пороге стояла внушительных размеров молодая дама с прехорошеньким ангельским личиком. В руках она держала большой торт со взбитыми сливками. - Я вот тут подумала, нехорошо идти в гости с пустыми руками, тем более в первый раз! Генрих обрадовался гостье, а особенно торту: "Ишь ты, какой торт, не меньше трехсот рублей тянет!". Пышная красавица поставила торт на стол и протянула пухлую ручку: - Маша! - Очень приятно, для вас просто Генрих, театральный деятель искусств, - любезно ответил Кружкин, - и поцеловал ей руку. Разговор сразу принял непринужденный характер. Генриху казалось, что он знаком с Машей уже тысячу лет. Пожирая огромные куски торта, подливая себе и милой даме кофе, он еле сдерживался от желания сделать ей предложение прямо сейчас. Маша, казалось, тоже была очарована новым знакомым. Они проболтали до полуночи, а затем Генрих отправился ее провожать. - Не надо, не провожайте, я вызову такси, - пробасила красавица, доставая из сумочки дорогой мобильник. - Позвольте мне оплатить такси, - поддавшись внезапному порыву, сказал Генрих, ужаснувшись в душе собственной щедрости. - Ну что вы, это такие пустяки! У меня много денег, - простодушно ответила Маша. В ту ночь Генрих не мог заснуть от внезапно свалившегося на него счастья. Радужные картины из будущей семейной жизни проплывали перед ним: вот Маша подает ему на блюде огромного, прекрасно зажаренного индюка с хрустящей корочкой и гарниром. А вот они плещутся в теплом море, затем нежатся на белом коралловом песке, попивая ананасовый сок, а вот едут в дорогом автомобиле, а он, Генрих, за рулем. - Вот она, Дольче Вита - сладкая жизнь! То, о чем я мечтал с раннего детства! - сказал он сам себе и быстро выскочил из постели, чтобы доесть остатки роскошного торта. Генрих и Маша стали встречаться каждый день. Он щедро потчевал ее байками из героического военного прошлого, хотя сам никогда не был в армии по причине сильного плоскостопия, а все свои подвиги черпал из остросюжетных фильмов. А она верила каждому его слову и закармливала разными вкусностями. Наконец, настало время, когда Маша захотела познакомить его со своей семьей, а Генрих решил попросить ее руки на званом обеде. Кружкин снял со своей сберкнижки последние пять тысяч рублей, купил недорогое, но очень красивое золотое колечко в бархатной коробочке и огромный букет красных роз. Жаба давила его. "Ничего, - мысленно утешал он себя. - Все окупится сторицей!" Обед был назначен на три часа. Для пущей важности Генрих Валентинович заказал такси и отправился в коттеджный поселок, где жила семья Ватрушкиных. Кружкина поразили размеры и красота дома, в котором жила его возлюбленная. На пороге его встретила румяная, улыбающаяся Машенька в розовом шелковом платье, подчеркивавшим каждую складку ее гигантского тела и изящных туфельках на шпильках. Она была похожа на породистую свиноматку. Генриху казалось, что один из каблуков обязательно подломится, и красавица рухнет всей своей массой на красивый паркетный пол. Поэтому он заботливо подхватил ее под руку, и они вместе прошли в гостиную, где за богато сервированным столом сидело семейство Ватрушкиных. Это была династия потомственных толстяков, отличавшихся добротой и веселым нравом. Во главе стола восседала невероятных размеров бабушка Матрена Ивановна. Она приветливо улыбалась, сверкая золотыми зубами. Слева от нее расположился ее сын, Владимир Олегович: лысый, краснолицый, с большой окладистой бородой и веселыми маленькими глазками. Но толще всех была мама, Екатерина Львовна. В доме не нашлось стула, на котором бы уместились ее необъятные формы, и она восседала на специальной просторной банкетке. Рядом с мамой тихонько сидел младший братишка Машеньки Антоша, мальчик лет восьми с кудрявой белокурой головой. Щеки ребенка были румяны, и казалось, что вот-вот они лопнут с жиру. В общем, он напоминал сильно располневшего купидона. При появлении молодых, вся семья, с грохотом отодвигая стулья, встала, приветствуя их громкими возгласами. Генрих Валентинович, церемонно раскланиваясь, преподнес мамочке свой роскошный букет и поцеловал ее огромную, толстую лапу. Она растрогалась, застеснялась и тихонько захихикала басом. Затем Кружкин торжественным театральным жестом вынул бархатную коробочку и, преклонив колено, преподнес Машеньке золотое колечко. У всех на глазах выступили слезы умиления. - Ах, какой мужчина, внученька! - восхитилась бабушка. - Уважаемые Екатерина Львовна и Владимир Олегович! - начал он значительным голосом, - в этот торжественный день я хочу попросить руки вашей прелестной дочери! Обязуюсь быть ей идеальным мужем и носить ее на руках! Насчет "носить на руках" Генрих явно погорячился, Машенька весила сто сорок килограммов, ровно в два раза больше него самого. Но чего не скажешь ради красного словца! Владимир Олегович и его супруга благосклонно выслушали будущего зятя и полностью одобрили его слова. - По такому случаю предлагаю выпить. Первый тост: за знакомство! - торжественно произнес папаша, разливая пятизвездочный коньяк по красивым хрустальным рюмкам. Все удобно уселись и с наслаждением выпили. Исключение составил только Кружкин. Он поднял бокал и поставил его на место. - Как?! - хором воскликнула вся семья, - вы не хотите выпить за знакомство? - добавил папаша. - Извините меня, Владимир Олегович, но я вообще не употребляю спиртные напитки. - Что так? - удивилась мамаша, - у вас проблемы со здоровьем? - Нет, что вы, это принципиальный вопрос. По морально-этическим соображениям. - Вот, Машенька, как тебе повезло. Такой интеллигентный мужчина, да еще и не пьет! - восхитилась бабушка. - Смею заметить, что я еще и не курю. И вообще, идеальный мужчина во всех отношениях. Все сидящие за столом дружно зааплодировали. Кружкин, почувствовав себя героем дня, решил взять инициативу в свои руки. Он долго и нудно разглагольствовал о морали и нравственности, а также о катастрофических падениях нравов среди современной молодежи. Устав от длинной тирады, Генрих Валентинович решил немного подкрепиться, тем более что стол ломился от яств. Машенька любезно пододвинула к нему блюдо с гусем и вазочку с черной икрой. Кружкин быстро наложил себе полную тарелку дорогого деликатеса и начал намазывать бутерброды один за другим. Покончив с икрой, он принялся за гуся. Тем временем папаша провозгласил второй тост: - За молодых!!! Все радовались, чокались, а Кружкин пил только ананасовый сок. Он вошел во вкус и пожирал яства одно за другим, почти не слушая то, о чем говорилось за столом. Семейство с восхищением, а затем и с неподдельным ужасом наблюдало за этим процессом. Когда, наконец, все тарелки с угощениями вокруг Кружкина опустели, он удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку стула: "М-дя, - думал он, - давненько я так не угощался. Вот это я удачно зашел! Кажется, я нашел то, что искал!" Мило улыбнувшись, он нежно поцеловал пухленькую ручку Маши. Все суетились вокруг жениха, старались сказать что-нибудь ободряющее и приятное. Вскоре все перешли в малую гостиную пить кофе со сладостями. На столе стоял огромный торт, на вазочках вокруг него были разложены замечательные пирожные и дорогие конфеты. При виде такой роскоши, у Кружкина снова разыгрался волчий аппетит. Кофе подали в маленьких золоченых чашечках. Он был восхитителен, но Кружкин привык пить этот напиток поллитровыми кружками. Поэтому все время просил подлить еще и еще. Кончилось тем, что Маша сбегала на кухню и принесла ему полный кофейник. А разговоры о свадьбе продолжались. Ее назначили на следующий месяц. За это время нужно было многое успеть: подать заявление в загс, купить свадебные наряды для новобрачных, составить список приглашенных. Ушел домой Кружкин далеко за полночь, сытый, счастливый и окрыленный. Машенька и ее мама еще два часа обсуждали, где и какое свадебное платье выбрать для церемонии. На другой день Маша с Генрихом Валентиновичем подали заявление в загс. А еще через день заказали свадебное платье. Наконец настала очередь Генриха. Влюбленные отправились по магазинам подобрать что-нибудь пошикарнее для жениха. Тут Генрих со слезами признался Маше: - Милая, мне очень стыдно тебе это говорить, но в последнее время я много истратил, и у меня совсем нет денег на покупку костюма. На что невеста ответила: - Какие пустяки. Мне папаша выдал приличную сумму на свадебные расходы. Я думаю, что нам хватит на все. При этих словах Кружкин повеселел и взбодрился. Они отправились в магазин мужской одежды "Лондонский денди". Надо сказать, что размер у Генриха Валентиновича был сорок шестой, причем как одежды, так и обуви. Подобрать костюм было несложно, но красивые туфли сорок шестого размера оказалось достать проблематично. Им пришлось обойти несколько обувных салонов, прежде чем подобрали подходящую пару. Свадебную церемонию решили провести в особняке. Бабушка и мама сказали, что в ресторанах и кафе слишком плохо готовят и усердно принялись составлять праздничное меню. Со стороны Ватрушкиных были приглашены многочисленные толстые родственники и несколько знакомых, в основном машины подружки. А Генрих Валентинович, как ни ломал голову, не мог вспомнить даже пару своих приличных знакомых. Большинство его школьных дружков к этому возрасту уже стали бомжами и алкоголиками со стажем, а те, кто хорошие и работящие, разъехались по всей стране, и он потерял с ними связь. - Ах, да! - вдруг вспомнил Кружкин, - ведь есть еще супруги Шприц, с которыми я познакомился на отдыхе. Думаю, Демид Уколович не откажется быть моим свидетелем, хотя мы и поссорились. Вскоре Генрих уже звонил по мобильнику в Москву. На другом конце послышался козлиный голосок Шприца: - Але, Генрих, это вы? Какими судьбами! Вот уж не ожидал услышать вас! - Мое почтение, Демид Уколович! Жизнь не стоит на месте! И звоню я вам по особому случаю. В моей судьбе наступил торжественный момент: я решил связать себя священными узами брака! - Мои поздравления, дорогой Генрих! Давно пора, давно! Невеста-то хороша? - Красавица, сущий ангел! Не окажете ли вы мне такую великую честь: мы с Машенькой слезно просим быть свидетелем на нашей свадьбе. Жду также и вашу супругу. - Разумеется, всенепременно будем-с. И вот наступил знаменательный день. После церемонии в загсе молодые принимали гостей в особняке Ватрушкиных. К дому подъезжали машины, одна за другой. Из них выходили веселые и нарядные гости. Сначала торжественно вошел брат хозяина с супругой: такие же толстенькие, как и Владимир Олегович и его семейство. Они преподнесли молодым в подарок путевку на Мальдивы. Такому подарку все гости бурно обрадовались. Далее шли многочисленные родственники Ватрушкиных с различными дорогими дарами, кроме того, было много букетов и коробок с конфетами. Затем появился доктор Шприц с женою. Их встретили восторженными аплодисментами, супруги выглядели чрезвычайно живописно. На Демиде Уколовиче была фрачная пара и блестящие лакированные штиблеты на высоких каблуках. Но, несмотря на эти ухищрения, он едва доставал до плеча своей дородной супруги, одетой в открытое бархатное платье. Ее могучую шею обвивало экстравагантное розовое боа из страусиных перьев, стоившее две докторских зарплаты. Чета Шприцев преподнесла молодым обеденный сервиз на шестнадцать персон. Шофер такси и специально нанятый грузчик с трудом втащили коробки с посудой в гостиную. Доктор Шприц, широко улыбаясь, обнял Генриха и трижды облобызал его. - Дорогой друг, как я счастлив за вас! Совет вам да любовь! Затем он склонился над ручкой невесты, нежно сжал и поцеловал ее, и, подняв глаза, встал на цыпочки, чтобы получше рассмотреть молодую. Старик восхищенно произнес: - Настоящая царь-девица! Генриху все эти высказывания доктора очень понравились, они возвышали Кружкина в глазах окружающих: "Как я хорошо придумал пригласить на свадьбу Шприцев! Очень удачный ход, Генрих Валентинович," - восхитился мужчина сам собой. После поздравлений все гости уселись за стол. Началось шумное застолье, и был пир на весь мир! Шампанское лилось рекой, обслуга, приглашенная из ресторана, разносила роскошные блюда. Все были очень довольны и больше всех - Генрих Валентинович. На другое утро семья провожала молодых в свадебное путешествие. Пока Генрих с молодой женой развлекался на курорте, в семье Ватрушкиных произошли необратимые изменения. Бизнес Владимира Олеговича потерпел крах. Его обокрал партнер по бизнесу - родной брат Валерий. Он оставил огромные долги и непогашенные кредиты в нескольких банках. Владимир Олегович потерял всю свою собственность: дорогой автомобиль, шикарный особняк и всю мебель в доме описали приставы. Ватрушкины остались почти голыми, всего с тремя чемоданами. До возвращения молодых они проживали у сердобольных соседей. О несчастье, постигшем семью, молодоженам не сообщили, чтобы не портить медовый месяц. Счастливые, довольные и загорелые Генрих и Маша вернулись в квартиру Кружкина. Разбирая чемоданы с подарками и сувенирами с островов, Генрих, без умолку болтал, посвящая Машеньку в планы будущего евроремонта, который Генрих запланировал на ближайшее время: - Так вот, Машенька, все, что ни делается, все к лучшему! То, что меня уволили с работы, несомненно, пойдет на пользу для общего дела. Будет, кому следить за ремонтом и руководить рабочими. Так вот, эту стеночку мы снесем нафиг, а здесь построим новую. И запомни, милая, никаких обоев! Это позапрошлый век! Только венецианская штукатурка! А эти двери мы вообще уберем, сейчас так не модно, установим арочку! От кого нам закрываться? Ведь мы одни в квартире! В этот момент раздался длинный тревожный звонок в дверь. Машенька было кинулась открывать, но Генрих ее остановил, и со словами: - Погоди, я сам открою!- распахнул дверь. На пороге стояли четыре жалкие фигуры с тремя чемоданами. - А, милости просим! Вы в гости? Как раз во время! Мы собираемся пить чай. - Нет, Геночка, мы не в гости, мы насовсем. Жить теперь тут будем. - Да что ж такое-то! Что случилось? - удивился Генрих, а сам подумал: "Вот так номер, чтоб я помер!". Он все еще не мог поверить в случившееся и держал их на пороге, не впуская в квартиру. Смущенные Ватрушкины переминались с ноги на ногу и были похожи на бедных родственников, коими они теперь и стали. - Сынок, мы потеряли все, мы нищие теперь и бездомные! Просим приюта и милосердия у вас с Машенькой. Мой родной братец ограбил меня! - объяснил Владимир Олегович. - Ну что ж поделать-то, проходите, располагайтесь. В тесноте, да не в обиде! Все уселись пить чай за круглым столом в гостиной. Во время чаепития семейство Ватрушкиных поведало обо всех своих злоключениях. Толстая мама плакала и сморкалась, размазывая тушь по огромным дряблым щекам. Бабушка Матрена причитала: - От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Хорошо, что Машенька успела выйти замуж за мужчину с квартирой, а то жили бы мы на улице, стали бы бомжами! Только Владимир Олегович сохранял бодрость духа и спокойствие. - Ничего, - говорил он, - где наша не пропадала! Найду какую-нибудь работенку! Прокормимся! А Генрих Валентинович сидел грустный и подавленный. Все его мечты о сладкой жизни развеялись как сон, как утренний туман. "Эх, - думал Генрих, - видно я погорячился, уйдя из театра. Так ведь сами виноваты, не хотели отпуск давать! Премьера у них, видите ли! Не мог же я от поездки на Мальдивы отказаться! Ведь в первый и, увы, в последний раз в жизни! Обратно теперь не возьмут! Такое место потерял! Эх, рано я радовался! Думал, буду жить в шоколаде, а теперь сижу в полном дерьме! Вот как оно обернулось! Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!" После чаепития Матрена Ивановна убирала со стола, а семейный совет решал, кто и где будет спать. Генрих с молодой женой заняли крошечную десятиметровую спаленку, в гостиной разместили сразу трех толстяков: папу, маму и Антошу. Бабушка оккупировала кухню и объявила ее своей суверенной территорией. На оставшиеся от поездки деньги срочно приобрели кушетку для бабушки и кресло-кровать для младшего братишки. Владимир Олегович с супругой с трудом разместились на дряхлом раскладном диване, оставшемся еще от матушки Генриха. Вот так и зажили: тесно, но весело. Нерадостно было только одному Генриху. Вскоре он устроился грузчиком в магазин "Интерьер", торговавший отделочными материалами и хозтоварами. Работа оказалась тяжелая, мало оплачиваемая и непрестижная. Но ничего лучше ему найти не удалось. Владимира Олеговича из-за возраста взяли только дворником в домоуправление, но он был доволен и этому, весело махал метлой, сгребая в кучу осенние листья. Екатерина Львовна нашла место вахтерши в музыкальной школе, где Антоша обучался игре на аккордеоне. Маша, которая раньше вела бухгалтерию в папиной фирме, теперь устроилась продавцом на рынок. Хозяйка иногда разрешала брать ей просроченные продукты, чему очень радовалось все семейство. Бабушка вела домашнее хозяйство. Она с утра до ночи готовила, убирала и обстирывала большое семейство. Теперь, когда усталый и злой, как черт, Генрих приходил с работы и хотел по обыкновению полежать у единственного в квартире телевизора, то все лучшие места уже бывали заняты.Теперь он не мог даже посмотреть свои любимые фильмы про десантников и спецназовцев,потому что пультом всецело владела Екатерина Львовна, а она предпочитала слезливые мелодрамы и бесконечные сериалы. Так получилось и в этот день. Диван и оба кресла занимали толстые фигуры Ватрушкиных. Мама, папа, бабушка и внучек увлеченно смотрели "Жаркий лед". Машенька хлопотала на кухне, разогревая для мужа остатки обеда. Генрих Валентинович, тяжело вздохнув, уселся прямо на старенький коврик, устилавший пол и вытянул свои длинные, усталые ноги. "М-да, - думал Кружкин, - права была мамочка! Не надо было мне жениться! Теперь в собственном доме я чувствую себя лишним! Тяжела ты, шапка Мономаха, но мы в ответе за тех, кого приручили!" Невеселый ход его мыслей прервала огромная тарелка с дымящимся пловом, которую ему преподнесла прибежавшая с кухни Машенька. С наслаждением втягивая аромат горячей пищи и глядя на улыбающееся розовое личико своей супруги, Генрих сразу же повеселел и подобрел, он подумал: "Все не так уж плохо! И в моем теперешнем положении можно найти приятные стороны!".
Продолжение романа читайте тут http://samlib.ru/u/udontij_m/genrich.shtml
|
|
|
|
|